Э.С.: Сегодня на программе Космическое Раскрытие мы обсуждаем недавние миссии с Рэнди Крамером. Рэнди, добро пожаловать! В предыдущих эпизодах мы говорили о Наутилусе. Мы пытались разобраться… Многие зрители писали нам, что хотели бы узнать больше деталей.

Р.К.: Естественно. Наутилус классифицируется как МГ космический корабль. В данном случае МГ означает межгалактический. Большинство космических кораблей относятся либо к МГ, либо МС, в зависимости от того, способны ли они путешествовать между галактиками или только внутри нашей Солнечной системы. Так вот, Наутилус относится к межгалактическим средствам передвижения.

Длина корабля составляет примерно 1609 м. Он выглядит как цилиндр, как длинная труба. Впереди находится командный отсек, сзади – инженерный отсек, в середине – кабины пилотов.

 

Будучи пилотом, я жил и работал в средней части корабля. На 99% мы занимались патрулированием. То есть, Наутилус направлялся в какое-то место в Солнечной системе, мы развертывались в отряды, занимались поиском, а затем возвращались обратно. Поиск осуществлялся несколько раз в день. Я называл это обязанностями славного сторожевого пса, поскольку любой, кто оказывался во дворе, где ему не полагалось быть… Мы лаяли и выгоняли незваного гостя. В основном, этим мы и занимались. Если мы сталкивались с чем-то вне судоходных путей… Знаете, весь трафик осуществляется по судоходным путям. Поэтому мы патрулировали пространство за пределами судоходных путей, чтобы никто не пытался украдкой прорваться через системы защиты.

Э.С.: Я бы предположил наличие многих команд для выполнения различных миссий. Или это просто охрана? Летали ли с Вами экологические группы? Участвовала ли в миссиях медицинская группа?

Р.К.: В основном, Наутилус был летающим авианосцем.

Поэтому, конечно, был и медицинский отсек. В нем располагалась медицинская команда на тот случай, если бы кого-то ранили или мы находили что-то интересное. Но обычно это не была наша работа. Чаще всего мы что-то взрывали. Как Вам хорошо известно, потом приходил кто-то еще, зачищал осколки и забирал все, что представляло интерес.

Э.С.: Когда Вы входили в корабль, как долго продолжались Ваши миссии?

Р.К.: Обычно мы патрулировали пару часов. Я имею в виду, самое длительное патрулирование длилось почти 4 часа. Как правило, патрулирования совершались быстро, в том смысле, что, повторяю, в основном мы занимались поиском нарушителей. Затем, завершив поиск, мы возвращались обратно. В общем, привычная рутина: корабль двигается, мы пребываем в паттерне поиска до тех пор, пока не заканчивается наша смена.

Э.С.: Как насчет гравитации на таких кораблях? И были ли другие меньшие корабли, примыкающие к большим?

Р.К.: О, да. Имелось так называемое гравитационное покрытие. Насколько я понимаю, это были гравитационные пластины размером 4 х 4. В них были встроены магнитно-гравитационные катушки, способные создавать притяжение, гравитационное притяжение, которое можно было регулировать. Вы могли регулировать гравитацию до 0,1, 0,5, 1G, 2G и так далее, то есть, приспосабливать   притяжение к вашим потребностям. Знаете, мы широко торгуем такими пластинами. Скажем, какие-то виды были заинтересованы в гравитационном покрытии для своих кораблей, поскольку могли регулировать гравитацию до уровня, присущего их родным мирам.

Также гравитационное покрытие помогало нам не терять мышечную массу. Кроме того, выяснилось, что в человеческом теле имеется нечто, требующее заземления. Нечто, связанное с изменениями ДНК. Отсутствие заземления очень вредно для космонавтов, работающих на МКС, участвующих в миссиях челноков и все такое. Совсем не здорово. Гравитационное покрытие помогает держать вас заземленными и уменьшает случаи так называемого космического безумия. Видите ли, космическое безумие реально, оно засасывает.

Э.С.: Мы говорим о тысячах космических кораблей и сотнях тысяч солдат?

Р.К.: Да, имеется множество космических кораблей, множество авианосцев. Я сам видел, по крайней мере, десяток кораблей с несколькими сотнями бойцов.

Э.С.: Спускались ли такие корабли на другие планеты?

Р.К.: Ну, когда я служил на Наутилусе, такое случалось крайне редко. В основном, корабль был задействован в работе внутри Солнечной системы. Мы патрулировали всю Солнечную систему и все. Когда я служил на корабле Фарагут, все было по-другому.

Фарагут был вдвое меньше в длину, немного шире и немного более плоским. Это сторожевой корабль сил специального назначения. Обычно в нем дислоцировалось 18 разных команд спецназа, каждая из которых имела разные назначения. Мне нравится думать о них как о швейцарском армейском ноже флота. То есть, в зависимости от ваших потребностей, в зависимости от ваших нужд, такими кораблями пользовались как швейцарским армейским ножом. Такие корабли и такой спецназ размещались по всей галактике и за ее пределами.   

Э.С.: Не могли бы Вы поделиться с нами кое-какими функциями и устройствами?

Р.К.: Ну, как я уже говорил, это 18 разных команд спецназа. Каждая команда имеет свое назначение, проходит специальную подготовку, и хороша в конкретных делах. Команда, с которой работал я… Нашей первичной функцией было быстрое появление и извлечение или уничтожение особо важных целей. Именно этим мы и занимались. Мы летели на очень-очень быстром корабле, очень-очень быстро ориентировались в ситуации и либо захватывали кого-то, кого желали спасти, либо убивали кого-то, от кого хотели избавиться. Этим мы и занимались по большей части, а затем очень-очень быстро улетали.

Э.С.: Не могли бы Вы рассказать об устройствах и оружии, которым пользовались для спасения особо важных целей?

Р.К.: У нас был экзокостюм, который…Когда я служил в Силах Защиты Марса, мы носили экзокостюм, о котором я уже немного рассказывал.

На этот раз костюмы были намного сложнее. В общем, существовало три основных вида экзокостюмов. Первый, который мы называли детский экзокостюм, поскольку он был маленьким, тесно прилегающим к телу и снабженным небольшой гидравликой. Он предлагал солдату 25% увеличение силы, выносливости и скорости. Второй, бронированный скафандр на все тело, и третий – экологический скафандр. Последний мы называли папа-мишка, и влезали в него с трудом.

Он был большего размера, снабжен большей гидравликой и имел больше встроенных механизмов. В правое предплечье было вмонтировано рельсовое ружье. На левом предплечье находилась программируемая ракетная пусковая установка. В некоторых случаях, в зависимости от нужд миссии, имелась ракетная пусковая установка на плече. Сзади тоже размещалось пусковое оружие, но по-другому.

То есть, вы могли запускать ракету или плазму, а также иметь что-то, что стреляет позади вас в случае, если кто-то пытается незаметно подкрасться сзади. В таком случае вы можете стрелять в то, что позади вас без необходимости это видеть. Это весьма специфическая вещь.    

Шлем снабжен встроенным дисплеем.

Перед вами небольшой экран, который мы называли зеркалом заднего вида, поскольку он точно показывал все, что находится позади вас.

Он был снабжен небольшой ориентирующей сеткой. То есть, если вдруг на заднем экране в инфракрасном свете я вижу нечто, это дает мне возможность прицеливаться и запускать ракету посредством словесной команды.

Также костюм предусматривает дополнительную гидравлическую «ногу», позволяющую прыгать на довольно большое расстояние. На запястье имеется контрольная панель. Вы можете программировать прыжок. То есть, вы можете видеть, где находитесь на карте, и программировать: «Я хочу прыгнуть сюда, сюда и сюда». Затем, основываясь на гравитации и весе, компьютер будет точно рассчитывать силу, в которой нуждаются «ноги», чтобы вы могли прыгнуть и приземлиться именно там, где надо. Вместо того, чтобы… Программируя прыжок, вы обладаете способностью перемещаться в нужное место с невообразимой точностью. Это могут быть 1, 2. 3 прыжка.

Э.С.: Потрясающе.

Р.К.: Теперь что касается ракетной пусковой установки. Также вы можете программировать, где вы хотите, чтобы взорвалась ракета: перед целью, сбоку от нее или позади. Хотя большая часть вооружения крепится впереди, кое-что имеется и сзади. Иногда все, что вы хотите сделать, – это направить разрывной снаряд в метре позади от чей-то головы, а не впереди, поскольку сзади вы можете причинить большее разрушение.

Э.С.: Вы объясняете мне нечто, чтобы просто напомнить, что речь идет о настоящей войне. А это значит, что за всем стоит определенная программа, в которую Вы вовлечены.

Р.К.: О, да.

Э.С.: Какова была программа той расы?

Р.К.: В основном, контракты. Вы ведь знаете о том, что мы состоим в торговых отношениях со всеми другими видами, не так ли? Точно так же, как на планете Земля, американская армия, самая крупная и самая сильная армия в мире, имеет многих союзников и торговых партнеров по всему миру, которые не обладают продвинутыми армиями и надлежащими программами подготовки. Поэтому иногда, когда нужно что-то сделать, они зовут нас.

В таких случаях мы решаем, собираемся ли помогать, вот что нам обойдется помощь, какой торговый договор следует заключить и так далее. В межгалактическом сообществе имеет место то же самое. У нас есть много торговых партнеров. Многие из них не обладают таким военные потенциалом, как мы. Поэтому когда они нуждаются в военной помощи или пребывают с кем-то в конфликте, как Вы думаете, к кому они обращаются в первую очередь? Они зовут нас.

Э.С.: Что провоцирует конфликты? Что они делают нам, из-за чего мы вынуждены нападать на них?

Р.К.: Ну, повторяю, это не всегда то, что они делают лично нам. Чаще всего это угроза торговому пути или торговому партнеру. Мы не хотим, чтобы угрожали нашему торговому пути или нашему торговому партнеру.

Э.С.: Что-то типа услуг в сфере защиты?

Р.К.: Да. В общем, если у нас есть торговый партнер, захваченный соседом, или пара колоний планеты, захваченных местным соседом, и они не знают, что им делать, они зовут нас.

Э.С.: Космических пиратов?

Р.К.: Вот именно. Они зовут нас, и, как оказалось, мы являемся самыми лучшими космическими пиратами.

Э.С.: Рэнди, какая миссия была самой потрясающей миссией, в которой Вы когда-либо принимали участие?

Р.К.: Пожалуй, я могу вспомнить 2 или 3 миссии, удовлетворяющие этому критерию. Приведу одну из них. Мы подрядились помочьторговому партнеру в освобождении колонии, подвергшейся нападению. Нас позвали для того, чтобы освободить кое-какие цели высокой важности.

Э.С.: Не могли бы Вы привести названия или что это была за система?

Р.К.: Хорошо. Это виды, живущие в системе Кассиопеи. У них возникла проблема с враждебным соседом, пытавшимся захватить пару их колоний. Итак, они обратились к нам и попросили оказать кое-какую материальную поддержку и посмотреть, сможем ли мы освободить кое-какие цели высокой важности и, возможно, легко разделаться с врагом.

В общем, мы приблизились к планете, и начали сканировать ее в поисках баз, колоний и жизненных форм. На наших сканирующих устройствах мы не увидели никаких видов, которых искали. Регистрировалась только обычная растительная и животная жизнь. Поэтому…

Э.С.: Сканировали ли Вы и внутреннюю часть планеты?

Р.К.: О, да. Я имею в виду. Наши сканнеры просветили планету примерно на 65 км вглубь. По-моему, 65 км – это довольно хорошо.

Э.С.: Как и в земных миссиях-невидимках, приближаясь к планете, вы ведь надлежащим образом замаскировались?

Р.К.: О, да. Безусловно. Позвольте выразиться так. Смотрите, наш корабль находится на полпути к планете, еще пребывая в Солнечной системе. Мы посылаем пару беспилотников, чтобы сделать снимки, сканы и изображения с самого близкого возможного расстояния.Конечно, дроны замаскированы. И вот что мы видим: пустые структуры, пустые здания. Мы даже не уверены в том, прячутся ли где-нибудь обитатели, эвакуировали ли уже их или просто всех вырезали. Мы ничего не можем сказать оттуда, где находимся.

Когда мы спустились на поверхность планеты с целью исследования, мы были удивлены. Там находился другой инопланетный вид… В данном случае было бы неточно воспользоваться термином «вид», поскольку мы не считаем, что то были органически развившиеся виды. Мы полагаем, что те виды были генетически модифицированными видами, созданными для того, чтобы убить планету. Вы сбрасываете один из них…

Э.С.: Кто их сделал?

Р.К.: Мы не знаем. Не уверены. Нам не удалось отследить, кто их создал. Мы думаем, что «виды», вовлеченные в жестокости, были проданы в качестве оружия другими видами, двумя-тремя торговцами оружием откуда-то еще. В общем, кто-то пришел и дал враждебному соседу «инопланетное» оружие, которое и создает генетически… биологическую убивающую машину, которая выглядит… как будто она способна пребывать не в фазе, поэтому вы не можете ее видеть в инфракрасном свете.

Она не обнаруживается и на экранах сканеров. Существа обладают способностью телепортироваться на короткие расстояния. Они связаны между собой псионно-телепатически. Поэтому когда вы нападаете на одного, находящиеся неподалеку другие сразу же узнают об этом и начинают появляться. Вы еще ничего не знаете, а уже оказываетесь в самой середине роя.

Э.С.: Как они выглядят?

Р.К.: О, Господи, ужасно. Представьте скорпиона с руками и жалом, прокалывающим жалом длиной примерно 30 см.

Э.С.: О, Боже.

Р.К.: Голова без глаз, много зубов, пары ног и рук, чтобы хватать.

Они стремительно несутся вперед, выставив перед собой жало.

Повторяю, они появляются в виде огромных роев. И вам ничего не остается, кроме как бежать.

Э.С.: Насколько они велики?

Р.К.: Размером как мотоцикл с коляской.

Э.С.: Что они едят? Где живут на планете?

Р.К.: Понятия не имеем. Они появляются как бы ниоткуда. Поэтому мы не знаем, где они живут, не знаем места их обитания. По-видимому, они что-то едят. С такими зубами, они, конечно, чем-то питаются.

Э.С.: Чем закончилась Ваша миссия? Спрашиваю потому, что они жестокие и ужасающие.

Р.К.: Нам пришлось убраться с планеты. Мы обсуждали ситуацию с видами, позвавшими нас, а также с нашим командованием. Командиры приняли решение воспользоваться мутагенным оружием. Оно уничтожило всю жизнь на планете.

Э.С.: Что такое мутагенное оружие?

Р.К.: Мутагенное оружие – это что-то вроде бактерии или вируса. Оно настолько сильное, что способно уничтожить всю жизнь на планете обычно на протяжении нескольких дней.

Э.С.: По-видимому, такой вид оружия не мог быть создан исключительно для тех видов, поскольку, возможно, никто ничего не знал об их ДНК.

Р.К.: Нам не удалось захватить ни одного из них. Ни одного.

Э.С.: Это о многом говорит.

Р.К.: Безусловно.

Э.С.: Имелся ли у вас подобный опыт с другими видами, которых вы пытались захватить?

Р.К.: Нет-нет. Такого, чтобы мы не смогли отрезать даже ногу или руку? Нет.

Э.С.: Какова была Ваша роль в той миссии? Спускались ли Вы на поверхность планеты или оставались в экзоатмосфере и наблюдали?

Р.К.: О, я был на поверхности. В мои обязанности входило привести команду в штаб-квартиру военной базы, которая была пуста, и посмотреть, сможем ли мы обнаружить следы пребывания кого-то, какие-нибудь тела, любые записанные на пленку или написанные от руки послания. В общем, все, что позволило бы нам узнать, что произошло с обитателями базы или куда они ушли.

Э.С.: Имелась ли у командования какая-либо предварительная разведывательная информация, с которой вы могли бы ознакомиться, чтобы подготовиться к такому ужасному событию?

Р.К.: Мы знали очень мало. Виды, которым мы помогали, виды Кассиопеи,  предоставили нам основную разведывательную информацию о том, кто был на планете, где находились колонии и где размещались военные базы. То есть, какие-то базовые сведения имелись. Но когда мы оказались на планете, там никого не было. Исчезли все признаки жизни. В общем, информация была, но когда мы попали туда, там все изменилось. Поэтому, по существу, нам пришлось просто выходить из квадрата 1 и самостоятельно выяснять, что происходит и что делать.

Э.С.: В ходе той миссии потеряли ли Вы кого-нибудь из членов команды?

Р.К.: Двоих.

Э.С.: Сколько бойцов было с Вами, когда Вы ступили на поверхность планеты?

Р.К.: Двенадцать.

Э.С.: Двое погибли от этих тварей?

Р.К.: Да. Разорваны в клочья.

Э.С.: То есть, ваше оружие не сработало против них?

Р.К.: Ох, оно работало. Мы просто оказались слишком ошеломлены.

Э.С.: Тварей было слишком много?

Р.К.: Да, слишком много. Это оказалось буквально: «Их слишком много! Заберите нас отсюда!» Я имею в виду… Да, их оказалось слишком много благодаря способности телепортироваться. Попробую объяснить: если вы столкнулись с одним, то буквально через несколько минут телепортируются еще 20. Еще через несколько минут тварей окажется уже 50 или 100. Буквально через несколько минут вы окажетесь в гуще огромного роя.

Э.С.: Удалось ли вам взять и захватить с собой образцы тканей останков?

Р.К.: Нет.

Э.С.: Скажите, планета все еще обитаема?

Р.К.: Нет. Все вымерло, планета безжизненна. Возможно, ее уже заново преобразовали. Атмосфера все еще пригодна для дыхания, но каждое растение, животное, насекомое мертво.

Э.С.: Слышали ли Вы, что эти виды выжили где-то еще на каких-то других планетах? Или тогда Вы видели их в последний раз?

Р.К.: Я видел их в первый и последний раз. Я разговаривал, по крайней мере, еще с одним человеком, который сталкивался с ними в ходе отдельной миссии где-то еще. Мы думаем и понимаем их так: они сомнительные, во всяком случае, они не выглядят как разумные, технологически продвинутые, космические виды. Это генетически созданные пехотинцы. Поэтому, хотя они обладают псионной связью и проходят через какую-то продвинутую эволюцию, у нас никогда не возникало ощущения, какое всегда возникает тогда, когда мы думаем о разумном ясном мышлении.

Они больше похожи на животных, запрограммированных на то, чтобы быть лучше, чем животные. Поэтому я не думаю, что они представляют собой угрозу сами по себе. Угрозу представляют те, кто их сделал. Такие сомнительные виды являются оружием. Скорпионы, превращенные в органическое, искусственно созданное оружие.  

Э.С.: Скажите, то, что они обладают псионными способностями, это гипотеза Вашей команды? Или они ведут себя как больше как муравьи, когда вы наступаете на их кучу, – испускают запах и все знают, что делать?

Р.К.: Ну, у нас имелись специалисты по псионике, отслеживающие ситуацию. В их сообщении говорилось, что эти твари явно обладали псионной способностью, общались друг с другом и передавали сообщения на расстояние.

Э.С.: С какого самого большого расстояния они могли телетранспортироваться от вас или к вам?

Р.К.: Полагаю,они появлялись с расстояния нескольких километров. Я имею в виду, так говорилось в сообщении специалистов по псионике: они могли возникать с расстояния, равного километрам. Высказывалось предположение, что их псионное общение распространялось приблизительно на 32 км, а способность телепортироваться – 16 км.

Э.С.: Рэнди, какова была роль Вашего корабля? Я знаю, что такие корабли что-то отслеживают. Как это работает? Находясь на планете, Вы все еще общались с кораблем?

Р.К.: О, да, мы пребывали в постоянном контакте. Командующий офицер через наушники всегда сообщал, что происходит и что делать. В обязанности корабля по большей части входили логистика и поддержка. Поэтому он обеспечивал нас многими глазами в небе – информацией о том, где и что находится, что вокруг нас, кто появляется. «На левом фланге что-то появилось, оно на расстоянии приблизительно километр. Будьте готовы».

Э.С.: Корабль приземлялся на планету, или вас туда телепортировали?

Р.К.: В том конкретном случае нас посылали вниз через червоточину, потому что когда мы обнаружили, что на планете нет жизни или, по крайней мере, тех, кого можно считать разумными существами, командная структура сочла, что сажать корабль на планету было бы слишком рискованно. Тогда мы приняли решение пойти на другой риск: воспользоваться червоточиной или прыжковыми вратами.

Э.С.: Полагаю, Ваш корабль был вооружен?

Р.К.: О, да.

Э.С.: Могли ли они обеспечивать поддержку, как это делается в армии здесь? Могла ли помощь спуститься? Могли ли они начать стрелять, чтобы безопасно вас извлечь?

Р.К.: Конечно. Как и здесь на Земле, вы не можете начать бомбардировку врага, который пребывает в рукопашном бою с вашими собственными солдатами, поскольку тогда под бомбежку попадут и ваши войска. Поэтому возможности оказывать поддержку с воздуха или любую поддержку с неба не было. Но корабль постоянно пребывал на связи и отслеживал ситуацию по мере ее развертывания.

В любой ситуации в армии наша первая реакция не убегать. Наша первая реакция – вступать в сражение и добиваться победы, а затем уже решать, что делать дальше. Когда ситуация начинала стремительно ухудшаться, и становилось ясно, что победить не удастся, вот тогда возникала проблема эвакуации. «Что делать с целью извлечения? Как убрать своих ребят?»

Знаете, тот конфликт оказался крайне кратковременным. Он длился всего 15-20 минут. И довольно быстро ситуация оказалась критической.

Э.С.: Ну, в таких случаях и 15-20 минут, кажется, длятся очень долго.

Р.К.: Да (смеется). В общем, нас вернули на корабль через прыжковые врата. Все мы быстро оказались в прыжковых вратах. Один из уродцев через червоточину ухитрился влезть в них позади нас, но был…

Э.С.: Отрезан?

Р.К.: Это был просто один из них. Нет, мы сразу же его убили. Это понятно, поскольку нас было десять против одного. В тот самый момент… В биологическом механизме твари что-то запустилось, по-видимому, все клетки начали выделять высоко щелочное основание. Не кислоту, а основание. В общем, буквально за 5 минут ДНК и биология превратились в жидкость.

Э.С.: Да. Это определенно заставляет верить, что речь идет о биоинженерии.

Р.К.: Безусловно. Это одна из причин, почему мы так думаем.

Э.С.: Если вы сталкиваетесь с таким явлением… Это протокол безопасности, который мы помещаем в существа, которые делаем, чтобы никто другой не смог перекопировать то, что только что создали мы. Это как бы охрана патента.

Р.К.: Верно. Тогда нет способа получить копию ДНК и создать клон. Все просто растворяется. Исчезает.

Э.С.: Потрясающе. Рэнди, после каждой подобной миссии… Когда Вы возвращаетесь после завершения миссии… Вы ведь побывали на незнакомой планете, вступали в контакт с кое-какими видами. Проходите ли Вы через дезинфекцию?

Р.К.: О, да. Когда вы возвращаетесь из подобного места, вас обязательно помещают в карантин. Исследуются каждый квадратный сантиметр каждого фрагмента оборудования, а также каждый квадратный сантиметр вашей кожи. У вас берут анализ крови, исследуется эндокринная система, чтобы убедиться в том, что вы не подхватили никаких биологических бактерий или организмов. Затем, после того, как вы прошли через все это, вас помещают в трубу, какбы в кокон, в котором вы должны лежать пару часов, пока тело очищается и не убивается все, чему не положено быть в теле. В общем, это интенсивный процесс карантина.

Э.С.: Мы, бывало, называли это плазменным душем.

Р.К.: Да (смеется). Аппарат больше, чем ванна, вы полностью в нем лежите.

Э.С.: После 20-ти лет службы, когда вы возвращаетесь на Землю, делают ли с вашим телом что-то особенное? Или допрашивают о чем-то еще? Оповещают ли вас о том, когда вновь призовут?

Р.К.: Нет. Нам вообще много не рассказывают. В основном, сообщают, когда произойдет ротация. В нашем случае, нас вернули в УЛО (Управление Лунными Операциями) для того, что они называли «стиранием памяти» и «омоложением». Я помещаю эти слова в кавычки потому, что на самом деле это вовсе не стирание памяти и не омоложение. Скорее, это подавление памяти, и они не омолаживают тело, в котором вы пребываете. Они создают новое тело, переносят ваше сознание в новое тело, а старое выбрасывают в мусоросжигатель.

Э.С.: Тогда как Вы объясняете Вашу способность полного восстановления воспоминаний?

Р.К.: Ну, во-первых, огромной работой. Процесс возвращения памяти был чем-то, что начало происходить, когда я стал моложе. Обычно это так и происходит. А потом человек сам решает, либо вовлекаться в процесс, либо не вовлекаться. Многие люди выбирают не этим заниматься, потому что не обязательно хотят идти таким путем. Люди, которые желают восстановить память, проходят через длительный период времени, требующийся для процесса возвращения воспоминаний.

Учтите, что это весьма травмирующий процесс. Опыт каждого человека уникален. Поэтому это сложный процесс. Со временем я понял, что все еще сложнее, чем я думал. Видите ли, в начале я думал, что он вот такой величины (разводит руки на 30 см). А потом оказалось, что, «стойте, подождите, он намного больше» (разводит руки на 50 см). Затем, недавно, оказалось, что он еще больше (разводит руки еще шире). Поэтому я не знаю, дошел ли уже в этом процессе до конца. Окончательно ли я вспомнил, сколько лет или десятилетий продолжалась моя служба или восстановил ли я все воспоминания.

Я чувствую, что вспомнил многое. Поэтому краткий ответ на Ваш вопрос таков: колоссальный тяжкий труд, программирование и хорошая физическая форма. Иногда я указываю на то, что меня все же не программировали и не преобразовывали так жестко, как многих других людей во многих других программах. У Морского Спецназа США всегда была совсем другая идея о том, как готовить и создавать солдат, усиленных солдат. Мы не верим в то, что многократная ломка человеческого ума для создания чего-то податливого – это хорошее использование материала или экономичное использование материала.

Э.С.: Мог ли кто-то умирать от избыточной загрузки?

Р.К.: Конечно.

Э.С.: Знаете, работая в проектах, я слышал множество историй о том, что если ум стирается много раз, он уже не возвращается. Вы становитесь немного придурком. Вы не в состоянии вписаться в общество. Смотрите, Вы кажетесь эмоционально стабильным и все еще продолжаете получать больше информации.  

Р.К.: Верно. В этом смысле мне посчастливилось. Как я уже говорил, мы (Морской Спецназ) делаем все немного по-другому. То есть, мы не обязательно прибегаем к контролю над разумом посредством травмы. Мы не хотим ломать людей, чтобы их перестраивать. Поэтому, для новичков, я думаю, что моя самая большая удача в этом смысле состоит в том, что я не несу в себе так много «багажа», как некоторые другие люди. Конечно, это не говорит о том, что когда я вернулся после службы, багажа не было вовсе.

То, что я в состоянии общаться с отдельными людьми и толпами людей, – это результат десятилетий напряженной работы над личным процессом исцеления, преданности медитативной работе, а также умением владеть собой. Я прошел через годы ужасной агорафобии, когда мне не нравилось пребывать в толпе. Я не чувствовал себя в безопасности вне дома, мне казалось, что за деревьями кто-то прячется. Мне приходилось жить с ужасной паранойей.

По мере продолжения процесса исцеления, симптоматика проявлялась все меньше, меньше и меньше. Бессонница, тревожность и агорафобия убывали. То есть, я здесь потому, что очень много работал над собой. Также это результат позитивной формы подготовки и программирования. И еще, я получал помощь от командования, вместо того, чтобы бороться против него. Людям, которые приходят ко мне и спрашивают, что делать, я всегда говорю вот что.

Я говорю: «Первое, что следует делать, – это понять, что если вы найдете способ сотрудничать с людьми в структуре командования, вам будет намного лучше, чем если вы будете конфликтовать, брыкаться и кричать». Брыкание и крик – это не то, что приведет вас туда, где вы хотите быть. Налаживание позитивного общения со структурой командования вызовет у них желание помогать вашему процессу исцеления, как это происходило в моем случае.

Э.С.: Вот почему Вы здесь, вот почему Вы вышли вперед. Вам дали разрешение, и именно Вы позволили им дать согласие. Понимаете, что я имею в виду?

Р.К.: Конечно. Мой бригадный генерал лично говорил со мной и спрашивал, хочу ли я выйти публично со своей историей. Моей первой реакцией… Я много раз давал подписки о неразглашении, был очень сердит и вовсе не заинтересован. Со временем наши беседы убедили меня в том, что публичность была бы лучше того, чем я занимался раньше. Поэтому мой ответ «да».

Командный состав Морского Спецназа США просил меня фактически стать их офицером по связи с общественностью. Меня конкретно просили заниматься этим. Сначала я согласился неохотно, но со временем понял, что мой бригадный генерал прав. Этот путь намного лучше, чем все то, что я делал раньше.

Э.С.: Встречались ли Вы с подобными Вам людьми, которых узнавали Вы или они узнавали Вас? Вы общались с ними?

Р.К.: Пару раз. Один из таких людей появился в моей жизни в начале этого года. Все случилось внезапно: «Стойте, думаю, я Вас знаю». С этого начался разговор: «А помните…» «О, Господи, да». Поэтому ответ «да». Есть несколько людей, которые подходили ко мне и говорили, что меня знают. Вопрос в том, откуда. Мы разбирались так, чтобы мне не приходилось разглашать личную информацию о том, откуда мы знаем друг друга. Видите ли, есть сведения, которых мы просто не могли знать, если не общались друг с другом лично.

Я всегда оговариваю… Было несколько людей, которые пытались вступить со мной в контакт. Они утверждали, что уверены в том, что меня знают, что мы вместе служили там-то и там-то. Давайте просто скажем, что те люди предлагали рассказы, а я слушал и думал: «Нет, не думаю, что это правда». Мне все еще приходится иметь дело с неразберихой с людьми, которые обладают настоящими опытами, пытаются каким-то образом их рассортировать, но в их мозгах сплошная каша. И это не их вина. Поэтому очень трудно определить, кто есть кто, кому вы можете помочь, а кому нет.

Э.С.: Знаете ли Вы людей, которые, как это сделали Вы, могли бы выйти вперед в будущем, стать инсайдерами и рассказать миру свою историю?

Р.К.: Конкретно, у меня есть знакомая, которую я мог бы убедить начать свой рассказ. Но она очень осторожна, что вполне понятно. Просто она осторожна в данный момент. Давайте будем честными, у большинства людей нет ни мотива, ни заинтересованности в этом.Это не принесет им ничего.

Э.С.: Вы правы.

Р.К.: Они ничего не выиграют от публичности, ни в каком виде, форме или чем-то еще. Я бы и сам не стал этого делать, если бы меня не попросили. Это не дело чести, обязанности или чего-то еще. Поэтому я легко могу понять кого-то… Позвольте выразиться так. Большинство людей, входящих со мной в контакт, не хотят появляться на телевидении или на радио. Они просто желают обрести ясность в своей жизни. Это все, чего они хотят. Они стремятся обрести мир в голове и сохранить рассудок в этом мире.

У большинства нет никаких других желаний. Я ведь тоже не стремился делать это и хотел вовсе не того. Меня просил мой бригадный генерал. А это совсем другое, чем «О, да, я хочу появиться на телевидении». У меня никогда не было желания становиться знаменитым.

Э.С.: Рэнди, это было потрясающе. Спасибо за визит на программу. Всегда удовольствие встречаться с Вами.

Р.К.: О, спасибо. Так же, как и для меня быть здесь.

Э.С.: Я – Эмери Смит. Это программа Космическое Раскрытие.

Источник