КОСМИЧЕСКОЕ РАСКРЫТИЕ – 8:
УПАДОК НАСА

Интервью Эмери Смита с Дэвидом Эдейром

Вторник, 11 февраля 2020 года

 

Э.С.: Сегодня в программе Космическое Раскрытие с нами Дэвид Эдейр. Дэвид, добро пожаловать.

Д.Э.: Спасибо за приглашение.

Э.С.: Итак, Дэвид, почему мы перестали летать на Луну, и почему в начале 1970-х годов космическая программа, по существу, прекратилась?

Д.Э.: Мне бы очень хотелось дать такой же хороший ответ, как вопрос, поскольку логического ответа не существует. Ничего не имеет смысла. Официальное объяснение непопулярно.

Видите ли, шел 1968 год. Самый разгар войны во Вьетнаме. Война тоже была крайне непопулярной. Царила бедность. Линдон Бейнс Джонсон пытался запустить обширную программу: социальное пособие и продовольственные талоны. Тогда-то все и произошло.

Э.С.: Тяжелые времена.

Д.Э.: Это было… Тогда они просто… Я могу выразиться лучше. Тогда НАСА совершало большую ошибку – не рассказывало людям о том, чем оно занимается, почему и на что тратятся народные деньги. Если бы НАСА имело в своем составе подразделение, называемое «передачей технологии», именно такое подразделение, если бы оно объявило о наличии такого подразделения общественности, люди бы говорили, что получают хороший возврат на свои деньги. Посредством передачи технологии средства налогоплательщиков заработали бы больше, чем мог бы сделать Уолл-стрит.

Но об этом никто даже не заикался. Передача технологии расценивалась как нежеланный приемный ребенок.

Э.С.: Что означает первая система передачи технологии?? Пожалуйста, поясните для аудитории. Дайте определение.

Д.Э.: Вам нужен пример или самое лучшее определение?

Э.С.: Просто пример.

Д.Э.: Вот пример: три космонавта в командном отсеке летят на Луну. Сам отсек размером не больше большого стенного шкафа.

Э.С.: Очень тесно.

Д.Э.: Они едят, пьют и ходят в туалет 8 или 9 дней. В условиях невесомости все плавает. У вас возникает проблема с санитарией. Космонавты справляют малую и большую нужду, и все это плавает. (Смеется) Да, приятного мало. Поэтому нам пришлось искать материал, который мог бы поглощать нечистоты, и космонавты могли бы просто менять памперсы. Тогда, через отдел передачи, мы обратились к компании, называемой Johnson & Johnson, и получили одноразовые памперсы. Вот откуда они появились. Материал одноразовых памперсов, вот чем пользуются космонавты в полетах на Луну и обратно. Это и есть технологический обмен.

Люди подумают: «Здорово. А я-то считал, что речь идет только о специальном напитке Tang». Кстати, вкус у него ужасный. Это тоже пример передачи технологии. В общем, передача технологии – это очень серьезно; я знаю, по крайней мере, 35000 передач, вошедших в нашу жизнь.

Э.С.: Таких как?

Д.Э.: Разделительный барьер, который вы видите и ощущаете, когда на него наезжает ваш автомобиль. Конечно, вы бы подумали, каким боком с ним связана космическая программа? Ну, представьте, что находитесь в командном отсеке и движетесь со скоростью 8045 км/час. Вам явно требуется замедление. Поскольку при такой скорости, если вы этого не сделаете, мягкой посадки не получится, даже на воду. Поэтому раскрываются огромные парашюты, размером с футбольное поле; они замедляют скорость с 8045 до 19 км/час. Вам лучше иметь амортизатор между парашютом и капсулой. В противном случае космонавты будут прижаты к нижней части капсулы. Естественно, космонавтам это не нравится.

Итак, амортизаторы превратились в барьеры, которые вы видите. Это не амортизаторы в виде больших желтых бочонков, они снабжены канатами. Вы можете удариться о них на скорости 128 км/час и благополучно уйти на своих собственных ногах.

Еще один пример: на заре космических полетов космонавты отправлялись в космос, а врачи, естественно, оставались на Земле. Конечно, медики желали знать, что происходит с космонавтами в смысле физического здоровья. Поэтому они решили что-то сделать. Они навешивали на космонавтов свинцовые пластинки, посылающие врачам данные о жизненно важных функциях организма – давлении крови, скорости биения пульса, дыхательных функциях…

Э.С.: Фантастика.

Д.Э.: …и все такое. Теперь они могли видеть, что с космонавтами все в порядке. Потом произошла передача технологии. Дело было так. Мы увидели это и разместили такие же пластинки в десяти чемоданчиках. Специальные передатчики сообщали о катастрофах на дорогах. Скорая помощь навешивала пластинки-датчики на пострадавших, и информация поступала в ближайшую больницу. Отслеживались все жизненно важные функции. В ответ работникам скорой помощи высылались инструкции, как стабилизировать пострадавших и доставить их в больницу. Как вы думаете, откуда все это пришло? Из космической программы.

И еще компьютеры. Ох, об этом я могу рассказывать часами. Поскольку чтобы научиться рассчитывать путь на Луну и обратно, потребовалось огромное продвижение в компьютерной технологии. Я начинал свое исследование, работая консультантом в сфере передачи промышленности космических технологий. В том мире, мире космических технологий, я видел множество примеров использования в космосе промышленных технологий.

Например, одной из проблем, с которой имел дело в основном Советский Союз, было плавление металла в условиях невесомости. Вот когда я увидел то, что мне было знакомо еще в Грум-Лейк. Тогда я узнал, как это делалось там, в Грум-Лейк. Им приходилось отливать что-то…

Э.С.: В безвоздушном пространстве?

Д.Э.: …в вакууме, в условиях невесомости. Это было невозможно до тех пор, пока не провели больше исследований. Наконец, у меня возникла идея, как придавать форму металлу в условиях невесомости. В этом был заинтересован Советский Союз, а также Америка и НАСА. Ну, это как сгребать дым или пытаться вбивать желе в стену. Это немного трудно, не так ли? (Смеется)

Видите ли, на исследовательской орбитальной станции Скайлэб произошел инцидент, когда один из космонавтов слушал какую-то музыку, и звуковые волны начинали давить на металл везде. Так все и случилось. 

Э.С.: Бам.

Д.Э.: Для меня это стало моментом «эврика». Я начал свой путь с создания математических уравнений в геометрических формах. В геометрической вселенной каждая форма, будь-то треугольник, конус, параллелограмм или прямоугольник, обладает определенным, соответствующим ей звуком. Поэтому с помощью звуковых волн вы можете получить желательный вам объект. 

Э.С.: Верно. Любой… Все, что хотите.

Д.Э.: Я начал экспериментировать, и контролируемая погрешность оказалась вполне допустимой.

Э.С.: Как Вы… Да, это интересно.

Д.Э.: Контролируемая погрешность стоячих вибрационных волн, когда вы пересекаете их под углом 90° друг к другу. Люди удивлялись: «Неужели все так просто?» Я всегда отвечал, что да. Попытайтесь как-нибудь сделать это сами.

Э.С.: Людям бы следовало понять… Поправьте меня, если я не прав. Исходя из моего опыта, в вакууме времени и пространства тоже можно что-то делать. Имеется так много…  Вам следует думать о сфере как о морском еже, у которого вместо иголок торчат разные частоты, пересекающиеся под разными углами.

Д.Э.: Да.

Э.С.: Все происходит на молекулярном уровне. Мы говорим об очень маленьких нано… Это пребывает за гранью всего, поскольку вы перегруппировываете атомы во что-то, что позволит вам сделать программа, не так ли?

Д.Э.: Ну, я пришел ко всему этому, стоя в очереди в бакалейном магазине. Там находился сотрудник с устройством по считыванию бар-кода. Бедный безразличный ко всему зомби. Я наблюдал за его работой. Когда я увидел способ, как лучи света скользят по товару так, чтобы снабдить его UPS кодом,[1] схватывают его, а затем, клик, и все сделано, меня осенило. «Господи, это же то, что мне нужно!»

Итак, что вы будете делать? Вы возьмете что-то знакомое, проведете по нему сканером штрих-кода или лазерным лучом, который будет скользить по нему. Тогда вы получите математические вычисления, переведете их в построенный мною компьютер, который позволяет превращать математические вычисления в соответствующие звуковые волны. Следующее, что вы делаете, – это… Когда в условиях невесомости у вас есть расплавленный металл, вы пользуетесь тем, что называется GAS – Getaway Special.[2] 

Понимаю, это звучит забавно. Это не выдумка, это реальная программа. Смотрите, за 3000, 7000 или 10000 тысяч долларов вы можете арендовать барабан вместимостью 250 литров, который навинчивается на внутреннюю стенку космического челнока.

 

 

Э.С.: Я понял.

Д.Э.: В рамках программ проводятся тысячи всяких экспериментов.

 

Космонавты будут одновременно выполнять два задания: свое собственное и в рамках эксперимента. То есть, в определенное время включат рубильник и в определенное время выключат его. Остальное совершается автоматически.

Итак, после того, как я поместил все в канистру (емкость с газом) так, как я хотел, металл расплавлялся в газовой атмосфере. Происходило следующее: когда мы пользовались расчетным эквивалентом формы, полученным на основе считывания бар-кода, полученное становилось абсолютным близнецом того, что мы скопировали. Погрешность оказалась вполне допустимой. Я мог контролировать одну десятитысячную дюйма (2,5 х 10-4 см). В случае отливки в условиях гравитационного поля, это невозможно из-за молекулярной структуры металла. Вот где все становится интересно.

Э.С.: С каким металлом Вы экспериментировали?

Д.Э.: Я пользовался кое-какими составами и сплавами. По причинам собственности я не могу вдаваться в подробности.

Э.С.: Конечно.

Д.Э.: Эти сплавы… Вы могли манипулировать ими посредством звуковых волн. Итак, происходило вот что. Металл… Если бы вы могли заглянуть вглубь обычного металла на субатомном уровне, вы бы обнаружили полный хаос. А вот в полученной нами молекулярной структуре атомы выстраиваются определенным образом. Видите ли, хаос возникает благодаря гравитационным полям планеты. Когда металл затвердевает или отливается, они влияют на все молекулярные связи. В космосе такой проблемы не возникает. Там нет поля. Поэтому вы можете создавать любую желаемую вами молекулярную структуру, и она будет сохраняться при затвердевании.

Я не считаю себя самой умной головой, поэтому я много размышлял над структурой, которой хотел бы воспользоваться. Ну, Мать-природа  уже предложила самое лучшее, что мы когда-либо видели. Такая структура называется сотами. Итак, я придал молекулярной связи металла сотовидную форму. Такой металл, когда возвращается под действие сдвигающей силы… Знаете, он не толще моего ногтя на руке или большом пальце ноги. Но, оказываясь под действием сдвигающей силы, обладает прочностью в тысячу раз больше, чем титан. Да и весит он меньше, чем пенопласт того же размера. Кристально чистый. TransSteel 22-го века.

И вот, представляется, что такая находка для космической программы просто канула в лету. О ней даже не хотят говорить, не хотят иметь с ней дела. И вот тут в игру вступают все теории заговора, альтернативные космические программы и все такое.

Э.С.: Верно. Была ли это альтернативная космическая программа?

Д.Э.: Не знаю. Я никогда не участвовал ни в одной из них и никогда не видел никаких космических кораблей.

Э.С.: Потому что НАСА все еще получает деньги, но мы никуда больше не летаем.

Д.Э.: Вы правы.

Э.С.: Представляется, это проблема американского народа, исправно платящего налоги.

Д.Э.: Да, следует помнить о бедных налогоплательщиках. Они вкладывают много денег и почти ничего не получают взамен.

Э.С.: Или почти ничего не стоящие пустяки.

Д.Э.: На самом деле, дела идут хорошо. НАСА никогда не продвигало промышленную сторону проблемы. На самом деле, агентство даже не рассказывало таким крупным аэрокосмическим гигантам как Rockwell National, Детройту в сфере космических челноков, о том, что оно сверх индустриализовало космос. Даже сегодня, когда НАСА впервые сообщило нам об этом… Речь идет о 1970-1971 годах. Мы сверх индустриализировали космос. Во имя всего святого! Именно это мы и делаем. НАСА не хочет, чтобы мы об этом знали.

Где-то происходит что-то еще. Я вас уверяю. Я не могу вдаваться в подробности альтернативных космических программ, Звездного пути, и, как они их называют, приходящих и уходящих людей. Речь идет о внеземных технологиях. О них я не знаю ничего. Я никогда не был ни в одной из внеземных колоний, хотя очень бы хотел. Кто-то просто приходит и показывает мне, что нам передано. Но я никогда не видел никаких доказательств.

Я только знаю, я просто видел самые глупые решения, принятые официальной частью НАСА и правительством в связи с прекращением всего. Меня раздражают люди, гордящиеся тем, что вскоре исполнится 50 лет со времени нашего полета на Луну. Дружище, я не имею в виду наше самовольное прилунение. Я хочу сказать, что вы ничего не знаете о Луне. Вы уверены в том, что мы уже там побывали? Позвольте обрисовать кое-какие обстоятельства. В процессе исследования космоса, продвинулись ли мы вперед или откатились назад?     

Э.С.: Исследование космоса остановлено. Вдруг все прекратилось. Просто прекратилось. Уже около года. Почему это случилось? Почему мы остановились?  Потому что, по крайней мере… Как мы собираемся прорваться сквозь это? И это после всех тех инцидентов в космосе, которые стали публичными.

Д.Э.: Знаете, рядовая общественность… Я имею в виду, что обычные люди ничего не знают о космической программе. Ничего.

Э.С.: Она даже не приходит им в голову.

Д.Э.: Вот почему я пытаюсь рассказывать о ней всем. Правительство имеет выводок птенцов, которых обеспечивают поджаренными крылышками, пивом Шлиц Молт, Национальной футбольной лигой на ТВ и это все. Не удивительно, что космическая программа даже не приходит им в голову.

Э.С.: Верно. Она не имеет ничего общего с тем НАСА, которое вы видите.

Д.Э.: Поэтому, когда я спрашиваю людей, движемся ли мы вперед или откатываемся назад, они отвечают, что не знают. Позвольте обрисовать ситуацию. Всего пятьдесят лет назад я мог взять трех людей и 450 тонн оборудования и отправить их на полмиллиона километров на Луну, туда и обратно. Сегодня я не могу даже  оторваться от Земли и выйти на низкую орбиту Земли. И никакой возможности отправиться на Луну.

Я не могу оторвать от планеты даже самого себя и намного меньше оборудования. Поэтому мы определенно откатываемся назад. Вы правы. В 1970-1972 году люди были одержимы идеей полетов на Луну, а потом все прекратилось, остановилось, закрылось. Стартовые площадки, с которых запускались космические челноки, площадки 39 А и В… Выйдите в Google и посмотрите.

Э.С.: Я видел.

Д.Э.: Это просто бетонные плиты.

Э.С.: Ничего особенного.

Д.Э.: Так вот, они взяли пусковые платформы, разрезали их на куски и продали на металлолом. Что это, как ни ясное послание? Вы никуда не собираетесь.

Э.С.: Почему они сделали это? Как Вы думаете, почему они демонтировали программу? Каково Ваше мнение на этот счет? (Смеется)

Д.Э.: Да уж. Мое мнение? (Оба смеются) Это просто безумие. Не имеет смысла. У вас есть $150-миллиардная космическая платформа, называемая Международной космической станцией (МКС), которая, кстати, явно не стоила затраченных на ее создание усилий.

Международная космическая станция (МКС)

Это просто большой конструктор. Но как бы там ни было, она вращается вокруг Земли. Сейчас единственный способ добраться до нее, это чтобы вас подвезли на советской ракете. И в зависимости от настроения, в котором пребывает Путин… Последний раз НАСА поделилось тем, что Путин был взбешен. Он сказал: «В следующий раз, когда вам захочется попасть на МКС, воспользуйтесь батутом». Я нашел это чрезвычайно забавным.

Мы взяли весь свой флот челноков, флот наших средств передвижения в космос и обратно, и поместили его в музеи. И это при износе всего 36%. Ну, как, смотрите: вы – бедный налогоплательщик, вы купили машину, наездили на ней всего 28%, а потом выбросили ее на свалку. Теперь нам не на чем добираться до МКС. Никаких запасных вариантов. Конечно, вы могли бы сказать, что этим займется частный сектор.

Позвольте рассказать кое-что о космической программе. Я имел с ней дело 40 лет, поэтому у меня есть что сказать. Во-первых, космическая программа пребывает в глубокой заднице. Бедные налогоплательщики, это ведь вы финансируете все. Вы ожидаете, что они вытащат свои чековые книжки, начнут возвращать вам все, за что вы платили все эти годы, и на этом все закончится? Что вы видите? Ну, несколько случаев взлета, возвращения и приземления ракет. Но это ничто по сравнению с тем, за что вы заплатили. Это лишь небольшая часть того, в чем вы реально нуждаетесь.

Э.С.: Где НАСА пребывает сегодня? Чем занимается наша космическая программа по сравнению, скажем, с другими странами, странами Большой восьмерки?

Д.Э.: Дружище, это вопрос с подвохом. Прямо сейчас у НАСА имеется Лаборатория реактивного движения. Они посылают роботов с целью исследования внутренних и внешних планет.

Э.С.: Когда группы гражданских людей смогут попасть на борт, и общественности раскроют…

Д.Э.: Ну, чтобы информация появилась на сайтах, вам придется изрядно поработать. И даже в этом случае вас будут кормить с ложечки. Вы совсем их не интересуете.

Э.С.: Это то, что мне хотелось узнать.

Д.Э.: Даже общими усилиями мы ничего с этим не сделаем.

Э.С.: Почему? Почему обычным людям не позволяется войти на борт? Из-за технологии, которой они не хотят делиться?

Д.Э.: Знаете (смеется), как-то раз я сорвал стратегическое совещание. И заплатил за это, меня побили.

Э.С.: О, Дэйв. Оказывается, Вы – плохой мальчик.

Д.Э.: Сейчас расскажу. Дело было на Мысе Канаверал. Полагаю, в 1985 или 1982 году. В общем, там проходило стратегическое совещание. Я посмотрел на нагрудные жетоны, лежавшие на столе. Я знал, что один из ученых, на имя которого был выписан пропуск, находился в другой части мира, где занимался своими исследованиями. Я схватил его пропуск, прицепил себе на лацкан и вошел в помещение.

Ну, если бы я сидел и молчал, все было бы хорошо. Но я не смог. Темой обсуждения на стратегическом совещании… В те времена программа космических челноков только запускалась. Во вступительном слове председатель стратегического совещания, сотрудник НАСА, сказал: «Мы не хотим, чтобы глупцы, романтизировавшие Луну, как это было во времена программы Аполлон, имели отношение к челнокам». Я поднял руку и произнес: «Простите, но именно те глупые романтики обеспечивают бюджеты, из которых оплачиваются все наши чеки, чтобы мы могли заниматься челноками».

Все посмотрели на меня, и совещание продолжилось. Председатель высказал еще одну мысль о том, что внимание общественности рассматривается как вторжение. Я снова поднял руку и переспросил: «Вторжение? Да ведь мы работаем для них. Это они платят за все…»

Э.С.: Ух ты!  

Д.Э.: …поэтому мы могли бы исследовать все вместе». Тут-то все и началось. Мужчина, сидевший рядом со мной, наклонился и посмотрел на мой пропуск: «Вы ведь не д-р Хаймик!» Я ответил, что нет. Ну, с собрания меня выкинули. Меня положили лицом вниз, сначала на парковочной площадке. Затем в ресторан, в котором я находился, прислали помощника шерифа. Меня вытащили из ресторана и начали избивать. По иронии судьбы меня спасли рабочие из числа строителей, знавшие меня. Они прибежали с большими разводными ключами.

Э.С.: О, Господи!

Д.Э.: Двое других полицейских ретировались и погрузились в свои джипы. Видите. Даже полицейские не хотели меня бить. Они поведали, что им приказали прибыть на место и хорошенько меня проучить. Вот так работает НАСА. Они не хотят ничем делиться. А ведь это мы финансируем их! Что означает нежелание ничем делиться? То, что они – элита. Еще начиная с 1950-х годов, они «летали на фалдах»[3] ракетчиков со стальными глазами. Путешествовали на фалдах десятилетиями.

Вы не лидируете в космической программе. Последним человеком, о котором мне кто-то мог что-то рассказать, был немец по имени Вернер фон Браун. 

Вернер фон Браун, американо-немецкий аэрокосмический инженер

И это все. Или они могли вспомнить имя Крис К. Крафт.

Кристофер К. Крафт Мл.,  инженер и менеджер НАСА

Они не были уверены в том, был ли он Директором Космического центра имени Линдона Джонсона или строил корабли. Я еще подумал: «О, Боже».

Э.С.: Дэйв, в двух словах, куда мы движемся как цивилизация? К завершению здесь, среди звезд?

Д.Э.: Ну, прямой сейчас, по крайней мере, на официальном уровне нас не приглашают ни на одну вечеринку. Мы никуда не ходим. НАСА сделала это явным, разрезав и продав на металлолом стартовые площадки 39 А и В. НАСА покончило с пилотируемой космической программой. Сейчас оно занимается небольшими роботами и спутниками, и по какой-то причине не заинтересовано в пилотируемых полетах. Вы ведь всегда едете куда-то по какой-то причине.

Э.С.: Сейчас Вы имеете в виду все крупные страны Большой восьмерки? Или Ваши слова относятся в основном к США?

Д.Э.: Мои слова главным образом относятся к НАСА, которое стремится все контролировать. Однако контроль высказывает из их рук. Давайте вернемся к ребятам с горячими крылышками и пивом Молт. Послушайте! Космической программой занимается не только НАСА. Сейчас имеется Европейское космическое агентство (ЕКА), в деятельности которого участвуют около 20-ти стран. Существует ККА, Китайская космическая академия. Космическое агентство Советского Союза. Появилась космическая программа Ближнего Востока и Африканского Союза. Уверен, что о последней Вы даже не слыхали, не так ли? В ближайшее время появится еще больше космических программ. Они возникают по всей планете. Везде, кроме Америки.

Э.С.: Как насчет разработки месторождений на Марсе и Луне? Можем ли мы добираться туда и брать полезные ископаемые?

Д.Э.: Да.

Э.С.: Потому что можем пользоваться Искусственным Интеллектом (ИИ), другими вездеходами и все такое?

Д.Э.: Смотрите, дело вот в чем. В будущем будет очень трудно отказаться от ИИ. ИИ настолько внедрился в полотно общества… Все уже поставлено на коммерческую основу. Вы смотрите телевизор, вам толкуют об ИИ в вашей жизни. Якобы ИИ в состоянии помочь историкам лучше понять историю и все такое. ИИ изображается более смирным, что ли. Но он уже выходит вперед.

По-моему, вот ключевое положение, которое упускается: скорость, с которой он продвигается. Когда ИИ достигнет такого уровня, что обретет самосознание, вы увидите такой прыжок, в который никогда бы не поверили. Если мы это переживем и выживем, тогда на протяжении жизни одного поколения нам удастся прыгнуть из мира, в котором мы пребываем сейчас, в мир Джорджа Джетсона.[4] 

Э.С.: Верно. Вы рассматриваете ИИ как одну из причин возможной катастрофы или создания чего-то еще, губительного для всей планеты? А использование ИИ лишь усугубляет ситуацию? Видите ли, в проектах я узнал так много разной информации, что склонен верить в высвобождение многих других программ, связанных, как Вы и говорили, с таким видом технологии. Но все должно происходить в надлежащее время. иначе неминуем хаос или чрезвычайная ситуация.

Д.Э.: Я не думаю, что нам придется прибегнуть к катастрофе, ложной войне, ложному нападению и все такое. Полагаю, все произойдет само собой.

Э.С.: Верно, само собой.

Д.Э.: Это неминуемо. Знаете, вопрос не в том «если», вопрос в том «когда». По-моему, именно вопрос «когда» волнует их больше всего, поскольку они знают, что все случится очень скоро. Обстоятельства будут подталкивать нас к использованию ИИ с целью решения наших проблем. Тогда мы столкнемся лицом к лицу с еще одним вопросом: захочет ли ИИ сотрудничать? Пригласят ли нас в поездку или просто избавятся от нас?

Э.С.: А сейчас мы с ним в одном поезде или нет? Сможем ли мы путешествовать среди звезд вместе с ИИ?

Д.Э.: Не знаю.

Э.С.: Как и когда? Это лишь некоторые из интересующих нас вопросов.

Д.Э.: Знаете, подумайте вот о чем. Нам говорили, что в последние 15-20 лет наша технология сопоставима со всей технологией, достигнутой за 5000 лет, вместе взятой.  Как нам удалось прыгнуть так далеко и так быстро? Мы сжульничали. Мы подсмотрели ответы к тесту. Мы заимствовали устройства у кого-то другого. Вот почему мы совершили такой огромный прыжок. Если Вы заметили, сейчас все замедлилось.   

Э.С.: Вы правы.

Д.Э.: Полагаю, из-за проблемы с инфраструктурой. Я знал, что… Если вы мошенничаете подобным образом, тогда вам приходится сталкиваться с подобной проблемой. О чем вы говорите? Скажем, я построил автомобиль Ламборгини. С очень мощным двигателем. Ездящим очень-очень быстро. Но это 1860 год. Нет ни нефтеперерабатывающих заводов, ни бензина и никакого другого топлива для Ламборгини. Тогда мы привязываем Ламборгини к лошадям и ездим. Да, это была бы чудесно выглядящая повозка.

То есть, у вас нет надлежащей инфраструктуры. Именно это и происходит с современной технологией. Что-то строится, а затем происходит остановка. Для расширения требуется инфраструктура. А ее нет. Предполагаю, что следующим важным прыжком будет вовлечение ИИ. Вашего ИИ.

Э.С.: Безусловно.

Д.Э.: Но, дружище, ИИ – это палка о двух концах, обоюдоострый меч.

Э.С.: Не сомневаюсь.

Д.Э.: Вам следует быть очень осторожным с этой технологией, поскольку такая технология способна перерасти вас и очень быстро.

Э.С.: Вот именно.

Д.Э.: Со временем ИИ обретает самосознание.

Э.С.: И иногда даже принимает правильные решения.

Д.Э.: Да. И первое, что сделает ИИ… Видите ли, сейчас ИИ двумерен, он смотрит на вас с монитора. Так вот, первое, что он сделает, это решит: «Эй, вы трехмерны. Мне нужно двуногое антропоидное тело, чтобы я мог передвигаться в вашем трехмерном мире так, чтобы взаимодействовать с вами. Ну, на первый взгляд это звучит просто и понятно.  Итак, ИИ начинает создавать свои собственные элементы. У них появляются свои собственные заводы. И больше они не нуждаются в нас. В данный момент речь идет о том, как быстро это произойдет. Вы не знаете, во что это выльется. Я имею в виду, мой вопрос таков: сотрудничество или уничтожение?

Э.С.: Верно (смеется).

Д.Э.: Вы не знаете. Будет знать только ИИ. Он будет принимать решение. Знаете, люди рассуждают так: ИИ всегда будет неадекватен, поскольку не в состоянии овладеть эмоциями.  Ну, позвольте поделиться тем, что уже происходит в данной сфере. Сейчас в Интернете на YouTube появляются, даже не знаю, как назвать, существа, подобные Софии – искусственной разумной женщине.

София, робот, созданный гонконгской компанией Hanson Robotics

Создатели подключили ее к iCloud. Почему это такая большая проблема? Подумайте о том, что вы делаете. Да, со временем она овладеет одной эмоцией. Ей придется многому научиться. Но, пока она этому учится, вы создадите на всей планете тысячи или миллионы ИИ. Все они подключены к iCloud и со скоростью света будут узнавать все, как только что-то будет узнавать она. То есть, учиться она будет не одна. Их будут миллионы.

Задолго до того, как об этом узнаете вы, они уже овладеют полным диапазоном знаний. И тогда уже они будут принимать решение: сотрудничество или уничтожение? Как можно контролировать существо, которое осознает самое себя и обладает коэффициентом интеллекта, превышающим ваш в сотни, тысячи или миллионы раз?

Э.С.: И совершает разумные выборы на основе всего…

Д.Э.: Безусловно!

Э.С.: …что извлекает из iCloud, где находится все.

Д.Э.: Все.

Э.С.: Множество разных взглядов и мнений.

Д.Э.: И еще учитывайте скорость обработки материала, быстрее, чем вы осознаете. Годами я подвергался критике. Эта тема волновала меня еще 30 лет назад. Я много размышлял об ИИ и о том, что он в состоянии сделать. Меня критиковали за то, что я ничего не публиковал об этом в Белых книгах.[5] Люди говорили: «Вы – мошенник. Вы –  жулик. Такого не существует». Они думали так потому, что я никогда и ничего не писал в Белых книгах. Ни о своих размышлениях, ни о своих исследованиях. Да, люди, вы правы. Но это не потому, что я этим не занимался.

Э.С.: Это засекречено.

Д.Э.: Я все это делал, но не печатал, потому что угадайте, что сделал бы ИИ в самом первом раунде? Извлек бы все Белые книги.  Все патенты. Сразу же. И обработал их.

Э.С.: Он хочет знать все, что знаем мы.

Д.Э.: Да. А затем начал бы искать слабые места, вашу Ахиллесову пяту. Они бы «пришли» к Дэвиду Эдейру и сделали из него чистый лист. И это в лучшем случае. А так им придется гадать, занимался ли он этим или нет? «Он неизвестен. Мы не знаем, что с ним делать, потому что на него ничего нет». Даже при наличии такого высокого коэффициента интеллекта, они нечего не смогут с вами сделать, если ничего о вас не знают.

Э.С.: Дэвид, спасибо за участие в программе. Я высоко это ценю. Я – Эмери Смит в программе Космическое Раскрытие. До следующей встречи.

Views: 19