БУДУЩЕЕ С ЧЕРЕПОМ
Раду Синамар
Перевод Piligrim
Глава 1
ПОД НАДЗОРОМ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ
В родильном отделении в городе Ф… дежурил только доктор Нену. Две дежурные медсестры торопливо готовили родильный стол. Молодая женщина с простой, но приятной внешностью была доставлена в операционную несколькими минутами ранее, потому что начались схватки. Она не кричала, но была очень напугана. Несколько утомленные рутиной работы и немного уставшие после долгой ночи, которую начал одолевать рассвет, две медсестры не обращали на нее особого внимания. Кроме того, в 1970-е годы мы были в самом разгаре коммунистического «многостороннего развития», когда все было «с народом» и «для народа», когда все было «равенство» и демагогическая «справедливость» в такой степени, что вы не могли отличить стул от человека.
Вызванная поздно, после нескольких часов родов, которые показались будущей матери вечностью, доктор Нену устало просмотрел карту пациентки: причина поступления – разрыв околоплодного мешка; общее состояние хорошее; артериальное давление в норме; нечастые сокращения матки; небольшое расширение. Казалось, все шло естественным путем, как при нормальных родах.
Осознав, что он больше смотрит в карту, чем на пациента, врач подошел к родильному столу, качая головой при мысли о том, что усталость играет с ним шутку, делая его невнимательным. Он и не подозревал тогда, как быстро рассеется сонливость и апатия.
Он бросил быстрый взгляд, сразу же назидательно указав на стадию рождения; она была неминуема. Расширение выросло правильно, и доктор Нену в душе радовался, что скальпель не понадобится.
С последними и самыми болезненными схватками матери сначала появилась головка ребенка, затем нежное, послушное тело. Доктор осторожно взял его за руки, помогая ему выйти. Первой проблемой была длина пуповины. Нену никогда в жизни не видел многого, но тут он несколько мгновений стоял в изумлении, поскольку длина шнура намного превышала обычные стандарты: она составляла почти 1,5 м. Но время было дорого, и роды должны были закончиться благополучно. Оправившись от изумления, он взял ножницы из рук медсестры и перерезал пуповину; вернее, он хотел перерезать пуповину, как делал сотни раз до этого в своей медицинской карьере, но лезвия ножниц скользили, как по металлу! Доктор в недоумении смотрел на застывших медсестер, и за несколько последующих секунд он сменил две пары ножниц, но с тем же результатом: пуповину перерезать не удалось. Она была очень эластичной, как кусок самой прочной резины.
Доктор Нену имел многолетний медицинский опыт и умел контролировать свои эмоции. Точными движениями он взял скальпель и многократно и с силой надавил на пуповину, наконец она поддалась, и раздался первый крик жизни. Ребенок был крупным мальчиком, с необычно четкими и спокойными чертами лица и очень странной пуповиной. Это был рассвет весеннего дня 1970 года. После этого события развивались стремительно и быстро.
— Амалия, немедленно позвоните полковнику и скажите, чтобы он как можно скорее приехал в больницу, – распорядился врач. Затем он повернулся к другой медсестре и сказал:
— Вы положите пуповину в банку, а я позабочусь о женщине. Дайте мне её карту.
Полковник Датку прибыл в госпиталь примерно через двадцать минут. У него состоялся короткий разговор с доктором Нену, после чего он долго беседовал по телефону с одним из высших руководителей в Бухаресте. В обед перед родильным домом в Ф… появился черный лимузин с правительственным номером, из которого вышли двое подтянутых, молчаливых мужчин. Один из них держал в руках дипломатическую почту. Доктор Нену, полковник Датку и два гражданских лица разговаривали около получаса в кабинете внутри больницы. Нену заполнил форму, которую ему вручили секретари, после чего его попросили немного подождать снаружи. Через несколько минут эти люди ушли, и полковник обратился к доктору, который был весьма расстроен:
– Это выше наших сил, Нене. Это были одни из первых секретных директив, которые я получил после вступления в должность, в таких случаях я должен соблюдать очень строгий и секретный протокол. Для вас, в частности, сегодня не произошло ничего необычного, и вы не видели ничего странного; вы меня понимаете, верно?
Подумав, полковник Датку зажег сигарету. Через несколько минут, не глядя на доктора, он сказал:
– И еще одно. У мальчика нет личной медицинской карты. Вы немедленно уничтожите её. В документах не должно быть ничего об этом рождении! Остальное, поверьте, слишком сложно, чтобы касалось нас.
И, дружески похлопав его по плечу, полковник Датку вышел из больницы. Позади него доктор Нену ошарашенно смотрел в пространство, а в палате ничего не подозревающая мать с любовью прижимала к груди новорожденного ребенка.
Маленький Цезарь ничего не знал о том, что ему уделяется особое внимание, и, конечно же, не знал, как за ним следит Служба безопасности. В своем юном возрасте он не мог понять, почему он является важным объектом интереса, и то же самое можно сказать о его родителях, которые не имели об этом ни малейшего представления. Ребенок родился нормальным (матери не сказали, что произошло в родильном отделении), и последующие месяцы не принесли ничего необычного в простой, скромный дом семьи Брэд.
Однако со временем в поведении ребенка стали проявляться небольшие странности, например, он почти не плакал и держал пальцы в определенных любопытных положениях, прикасаясь к ним или сгибая их по-разному, что повторялось одинаково через некоторое время. Родители наблюдали за ним с удивлением, но без тревоги, потому что здравый смысл, которым они обладали, позволял им понять, что, в конце концов, в несколько странных увлечениях ребенка не может быть ничего плохого. Напротив, некоторое время они с удовольствием наблюдали за «игрой» его маленьких пальчиков, игрой, которая, к тому же, была очень изящной и которую Цезарь выполнял с большой естественностью. Иногда ребенок оставался неподвижным несколько минут подряд, сохраняя одну и ту же структуру пальцев, которые либо образовывали круг, либо переплетались, либо последовательно касались большого пальца в четко определенных положениях. Родители Цезаря были очень довольны тем, что малыш не плакал и не доставлял им проблем по ночам, а главное, что он еще не страдал никакими заболеваниями.
Но со временем в их души закрадывались зёрна скрытого страдания, слегка омрачая покой их повседневной жизни. Маленькому Цезарю скоро исполнится год, а он еще не произнес ни слова. Однако проблема была не слишком серьезной, поскольку такие случаи встречались и раньше, но родители уже подумывали о том, чтобы отвести ребенка к логопеду.
Ровно в месяц первого дня рождения Цезаря в дверь дома постучали два высоких, ухоженных, с холодными стальными взглядами человека. За их элегантными манерами и нарочито дружелюбным тоном, которым они разговаривали с родителями Цезаря, можно было легко уловить их нетерпимость к любому возможному сопротивлению в сочетании с приглушенной, но очевидной угрозой расправы, если «приказы сверху» не будут выполнены. Они представились сотрудниками специального отдела государственной безопасности; внешне их жесты были бесстрастными, но они странным образом наводили страх на тех, кто их слушал; в те времена коммунистическая безопасность уже имела печальную репутацию за свои методы воздействия и запугивания, но в случае с семьей Брэдов применяемый метод приобрел несколько более гуманное обличье.
Встреча была короткой и состояла в основном из монолога, произнесенного двумя людьми, в то время как родители Цезаря стояли в неловком положении. Главное, что они должны были беспрекословно следовать данным им инструкциям. Несчастным сообщили, что их сын находится под вниманием неких важных факторов, затрагивающих большие государственные интересы, о которых они не должны были знать. Их задача состояла в том, чтобы немедленно, напрямую и без каких-либо других посредников (оба долго настаивали на этом условии) сообщать о любых необычных, странных или неординарных аспектах, которые могут появиться или развиться в поведении ребенка. Им дали форму для заполнения, затем каждый из них написал заявление, в котором согласился с тем, что от него требовалось, в этом же заявлении они должны были ежемесячно представлять отчет полковнику Датку. Им не разрешили задавать вопросы и не позволили узнать причины этих просьб. Однако, в конце концов, в качестве своеобразной «компенсации» за практически навязанную им странную ситуацию, им предложили «специальное денежное пособие», довольно существенное по тем временам, которое они должны были получать регулярно, каждый месяц. Сразу же после этого оба человека ушли.
Здесь я должен упомянуть некоторые аспекты, которые могут пролить свет на поведение родителей Цезаря. Николае Бреду было около тридцати лет, и он был известен как тихий, относительно сдержанный и добросовестный человек на работе (он был клерком в мэрии). Послушный в большинстве случаев, он, тем не менее, был способен идти на определенные компромиссы, которые раскрывали некоторые скрытые и потаенные аспекты его психики. Секретная разведывательная служба, вероятно, уже имела на него психологическое досье и правильно оценила его внутренние наклонности, поскольку, как выяснилось позже, основной целью предложения ему денежного пособия было успокоить возможные обиды и обеспечить искреннее сотрудничество господина Брэда. Действительно, психологи правильно оценили его эмоциональный профиль, поскольку он оказался чувствительным к виду материальной безопасности, даже в пользу моральных вопросов. Это был «компромисс» Николае Бреда, его «завоевание» для дела безопасности было относительно легким.
На противоположном полюсе находилась Смаранда, молодая мать Цезаря, чья романтическая и темпераментная натура не придавала большого значения материальным аспектам жизни, с детства ее страстью было рисование, так что она проводила многие часы за набросками, забавляясь или, наоборот, глубоко переживая, широкий спектр предметов, которые вдохновляли ее спонтанно, начиная от пейзажей и заканчивая непонятными играми ее ребенка. К сожалению, у нее не было сил справиться с противоречивыми ситуациями в жизни, которые причиняли ей страдания. Или же ситуация в ее семье стала относительно напряженной, потому что она была вынуждена, в некотором роде, «шпионить» за собственным ребенком. В своем немом, но бессильном отказе она хотела бы, чтобы муж был рядом с ней, но он быстро решил практическую сторону проблемы, которая была несложной.
– В конце концов, нас не просят сделать ничего плохого, – повторил Николас, чтобы успокоить ее. Мы даже не знаем, чего ожидать. Время все уладит, заключил он, обычно в философском стиле.
В душевном смысле это был момент начала разрыва между супругами, не обязательно мирского, но скорее имеющего эмоциональные последствия.
До трех лет и двух месяцев Цезарь Брэд не произносил ни слова. Некоторое время родители считали его немым, но вскоре поняли, что причина не в этом, потому что ребенок смеялся, иногда кричал и даже хихикал, правда, довольно редко, но это был верный признак того, что состояние – если в этом была доля правды – не было патологическим.
Они встретились с полковником Датку в первый месяц после встречи с двумя охранниками, когда – согласно подписанному соглашению – они должны были посетить его и отчитаться. Он казался им добрым, серьезным, даже понимающим человеком, создающим впечатление, что он делает то, что делает, только для того, чтобы выполнить обязательства. Однако свою миссию он выполнял добросовестно, подробно обсуждая поведение ребенка с родителями и тщательно записывая все, что ему говорили об этом. Он лично передавал Николаю Бреду деньги на специальное пособие каждый месяц. В конце каждой встречи он никогда не забывал добавить:
– Ни с кем не говорите об этих вещах, но особенно не обращайтесь к врачу, чтобы он осмотрел вашего ребенка. Если возникнут проблемы, сначала позвоните мне, и я приму необходимые меры.
До трехлетнего возраста ребенок ничем не болел, что было редкостью, но это несколько облегчило задачу его родителей: не идти в больницу, а сначала уведомлять органы безопасности. Примерно в этом возрасте произошло первое серьезное изменение в отношениях между родителями Цезаря. Он рассказал мне, что его мать очень любила рисовать, ее талант к этому был очевиден. В глубине души она даже хотела бы рисовать, но «это означало бы финансовые сложности, специальную рабочую комнату, время и многое другое». Поэтому она ограничивалась простыми набросками, зарисовками, забавами, которые веселили ее в моменты одиночества. Она хранила листы с рисунками по всему дому, а иногда прикрепляла лучшие из них к стене, пока они не отваливались сами по себе или она сама не заменяла их. Но Смаранда имела пристрастие к абстрактному рисунку, рисуя комбинации линий, кругов и кривых в последовательности, которая, казалось, не имела точной идеи. Она сказала своему мужу, что благодаря этому она чувствует себя очень спонтанной и свободной, что очень ее успокаивает.
Однажды Смаранда Брэд нарисовала серию простых, концентрических кругов в центре белого листа эскиза. Она забавлялась, сравнивая свое творение с внешним видом мишени. Поскольку круги получились почти идеальными, она прикрепила лист на стене в комнате. Все началось несколько часов спустя, когда она обнаружила, что Цезарь сидит перед рисунком и смотрит на него, не двигаясь и не моргая. Хотя это было неестественно, его мать не придала этому значения, продолжая заниматься своими делами по дому. Но когда Николас Брэд пришел домой с работы, ребенок все еще сидел перед рисунком, совершенно безмолвный и неподвижный. Это было довольно странное зрелище: трехлетний ребенок, сидящий на своей кровати и часами смотрящий на рисунок, раздражающий своей простотой, в то время как его мать заламывала руки рядом с ним, тихо плача и не зная, что делать. Она пыталась оттащить его от рисунка, даже содрала рисунок со стены, но безрезультатно; когда его потревожили, ребенок начал очень громко кричать.
Родители долго смотрели друг на друга, слова были излишни, и, наконец, отец сказал:
– Пришло время сообщить им об этом. Кто знает, что будет дальше!
– Подожди, подожди!» – содрогнулась Смаранда. Давайте дадим ему немного времени. Может быть, это просто детская истерика.
Она с трудом убедила его ничего не рассказывать. Обеспокоенные, они провели остаток дня, пытаясь различными способами отвлечь внимание Цезаря от рисунка. Они надеялись, что это вернет мальчика в норму, но все было напрасно, как только его беспокоили, Цезарь начинал кричать, плакать, и они никак не могли найти с ним общий язык. Они сдались и потом долго наблюдали за ним, почти не в силах поверить, что такое возможно: их ребенок уставился на рисунок, не говоря ни слова, не двигаясь, не моргая. Он ничего не ел и не подавал признаков желания это делать; все происходящее вокруг не могло отвлечь его от сосредоточенных усилий, которыми он занимался.
Около 10 часов вечера Николае Брэд позвонил полковнику Датку и рассказал ему о ситуации. Он сказал им не паниковать и не предпринимать никаких действий, пока он сам не прибудет туда вместе с некоторыми уполномоченными лицами, и действительно, около шести часов утра прибыли три человека в сопровождении полковника. Двое из них были охранниками, с одним и тем же безошибочно узнаваемым признаком: строгие лица, аккуратные костюмы, ледяные взгляды. Третий человек поразил родителей тем, что это был пожилой мужчина с азиатскими чертами лица, короткой белой бородой и несколько угловатой походкой. Он разговаривал по-английски с одним из охранников. Полковник Датку представил его как «китайского ученого», эксперта в таких делах, и посоветовал двум родителям не волноваться.
Китайский врач внимательно наблюдал за Цезарем, измерил его пульс, особым образом пощупал его ладонь, положил руку ему на голову и два пальца на середину лба, стараясь не попасть в поле зрения ребенка. При всем этом Цезарь оставался совершенно неподвижным и глубоко сосредоточенным на рисунке, лежащий перед ним. Доктор что-то сказал по-английски, а затем медленно и быстро вышел из дома.
– Все в порядке, но вы не должны его беспокоить, – перевел один из двух охранников. Мы будем поддерживать связь через полковника Датку. Все они сразу после этого уехали. Оба родителя чувствовали себя всего лишь марионетками в непонятной игре, но обстоятельства не предлагали им другого выбора на данный момент. Обеспокоенные и явно подавленные странным поведением собственного ребенка, они оставались рядом с ним, исходя усталостью. Только в полдень следующего дня, спустя почти 24 часа, Цезарь проявил первые признаки желания встать. Ребенок продолжал оставаться самоуглублённым, но, по крайней мере, он сытно ел. Родители вздохнули с облегчением и сообщили об этом полковнику.
Это должно было стать началом серии замечательных событий, которые навсегда запечатлели жизнь Цезаря. Николае и Смаранда Бред отошли на второй план в его интересах, потому что внутренняя жизнь и необыкновенные переживания, которые пережил Цезарь – о некоторых из них он рассказал мне лично, чтобы я мог упомянуть их здесь – должны были наложить глубокий отпечаток на его дальнейшую судьбу.
После этого необычного события. Цезарь часто оставался внутренне неподвижным несколько минут подряд, с закрытыми глазами. Это происходило в самое неожиданное время суток, даже когда он играл. Однажды, когда мать кормила его, он вдруг закрыл глаза и оставался в таком положении более 10 минут, после чего продолжил есть? как ни в чем не бывало.
Эти аспекты уже стали частью повседневной жизни, и родители ребенка привыкли к ним, не понимая их причин и не получая объяснений или разъяснений в этом направлении, потому что Цезарь до этого момента не сказал ни слова. Однако одно событие произошло через два месяца после истории с рисунком, когда Цезарь произнес первые в своей жизни слова. В то время он поразил всех присутствующих в доме, как легкостью и ясностью, с которой он говорил, так и зрелостью своих идей.
В тот день в гости к семье Бреда пришли родственники, которые очень любили ребенка. Ребенок, будучи более замкнутым, искал место, где он мог бы остаться один на некоторое время. Он закрыл глаза, но вокруг него было слишком много разговоров, слишком много шума, слишком много вопросов. Все вокруг суетились, и хотя он не был в центре внимания, приготовление еды предполагало много движения, разговоров, смеха, шума. Когда они пришли отвести его в комнату, где был накрыт стол, называя его всевозможными именами, Цезарь говорил очень ясно:
– Я хочу думать!
Я быстро пропущу большое удивление, но также и радость тех, кто был в доме, чтобы сказать, что с этого момента Цезарь начал говорить бегло и без затруднений, демонстрируя большую зрелость во всем, что он говорил. В возрасте четырех лет он обсуждал темы, которые даже взрослым казались сложными. Одним из вопросов, на которых он любил останавливаться, был вопрос о разуме. «Откуда берутся мысли? «Куда они уходят?», «Из чего состоят мысли?», «Почему все люди не думают одинаково?» – вот некоторые из самых частых вопросов, которыми Цезарю удавалось запутать окружающих. Бедные родители не знали, что сказать, они отправляли его играть, обменивались словами, но большую часть времени Цезарь был тверд; вместо обычных занятий ребенка его возраста он предпочитал углубляться в свои мысли. Как ни странно, но хотя его часто просили рассказать, что он чувствовал и думал в те моменты, он упорно отказывался что-либо объяснять или даже отвечать. Однако очень редко он говорил, что, закрыв глаза, он чувствовал, как внезапно покидает комнату, но о месте, которого он достиг, он не знал, как говорить, и не мог описать это словами.
До шести лет Цезаря раз в год навещали два охранника, которых сопровождал таинственный китайский доктор. Последний бегло осмотрел его, всегда удовлетворенно кивая головой, а иногда заглядывая в глаза мальчика, как в огонь. Цезарь сказал мне, что он очень хорошо запомнил почти безличный, жесткий и глубоко загадочный взгляд маленького человека перед ним, который едва заметно улыбался. Ему суждено было встретиться с ним позже, через несколько лет, и узнать от него многие тайны жизни, ибо судьба переплела их жизни очень сложным образом. Вероятно, мы никогда не узнаем, о чем думал доктор Сянь, когда смотрел на Цезаря, и как он интерпретировал необычные способности Цезаря. Но мы точно знаем, что впоследствии он сыграл чрезвычайно важную роль в жизни мальчика и что он правильно предвидел его исключительные силы и способности. Более того, вполне возможно, что он сам обладал сверхъестественными способностями и силами, поскольку результаты, полученные Цезарем, как его учеником, таковы, что подтверждают это почти без сомнения.
Через несколько лет доктор Сянь решительно вмешался в специальное обучение мальчика. У меня нет больше никакой информации об этом загадочном персонаже, но из той небольшой информации, которую дал мне Цезарь, я понял, что в то время Чаушеску был очень заинтересован в определенной программе парапсихологической подготовки и в использовании этих субъектов в очень секретных делах, представляющих национальный интерес. Видимо, на него повлияла определенная разведывательная информация, обратившая его внимание на интенсивные исследования и парапсихологические эксперименты, проводимые в то время США и СССР. В качестве верховного главы государства Чаушеску приказал создать в Службе безопасности специальный отдел для выявления, обучения и развития людей с необычными способностями. Этот приказ также предполагал секретность на самом верху, которая выходила далеко за рамки простой служебной тайны. Хотя особых трудностей в сохранении секретности отдела не было, благодаря использованию метода иерархической информационной блокады, предстояло еще многое сделать в плане персонала и технического оснащения. Как и почти в любой коммунистической инициативе, когда дело доходило до инвестиций – особенно в области, где никто ничего не знал и не мог сделать, – дело продвигалось с трудом. Неясно, с какой целью Чаушеску хотел использовать новое парапсихологическое направление, но можно подозревать, что он был нацелен в основном на процедуры психологического манипулирования народными массами и воздействия на них главным образом с целью сохранения диктаторской власти, и в меньшей степени для обеспечения обороноспособности страны или для разрешения различных внешних конфликтов.
Чаушеску приказал создать этот департамент в 1968 году, вскоре после прихода к власти, чтобы максимально использовать свою популярность на Западе, которая в то время была на подъеме. Его далеко идущий дипломатический успех был результатом двух основных факторов: его почти открытой враждебности к сотрудничеству с Москвой и отказа от вооруженных действий во время знаменитой «Пражской весны» 1968 года.
Решение Чаушеску о создании специального отдела для исследований и экспериментов над исключительно одаренными людьми, однако, в те годы представляло некоторые любопытные и даже противоречивые аспекты, что может привести нас к выводу, что он сам, более или менее, размышлял над этой идеей, что она была перспективной где-то в его сознании, но не обязательно была в списке его приоритетов. Однако, как и любая хитрая личность с параноидальными наклонностями, Чаушеску хотел любой ценой окружить себя как можно большим количеством уверенностей и способов, чтобы обеспечить себе неоспоримую, беспроблемную гегемонию. Конечно, он никак не мог развить все свои идеи в одинаковой степени, но обычно он возвращался к каждой из них позже, заставляя только что проросший бутон расцветать позже, полный энергии.
Так, в 1968 году румынская служба безопасности столкнулась с совершенно секретным приказом, который не соответствовал обычным канонам издания; он был датирован 28 августа, с личной подписью Чаушеску и – крайне редкий факт – с его собственной аннотацией. Указ требовал создания специального отдела, названного в то время «Депертаментом Ноль», независимого от работы других отделов и управлений Службы безопасности, с прямой информацией только начальнику службы безопасности и президенту страны (именно такую записку написал сам Чаушеску, что обращало внимание как на очень высокую секретность приказа, но кроме очень краткого штатного расписания и минимальных указаний на основные направления деятельности, включающие, на первых порах, методы обнаружения и наблюдения за будущими субъектами, указ не предлагал никакой другой информации. Поэтому он вызвал большое смущение у тогдашнего руководства службы государственной безопасности, поскольку, с одной стороны, речь шла об относительно новой и неопробованной сфере деятельности, а с другой – он не мог вписаться в обычную систему финансирования, поскольку требовалась абсолютная секретность.
В первые дни работы «Департамента ноль» Чаушеску попросили согласиться на сотрудничество с другим государством, которое имело определенные традиции в этой области: с Китем. Дипломатические отношения были относительно хорошими, и в 1972 году власти двух стран договорились о несколько странном «обмене»: доктор Сянь должен был возглавить и технически упорядочить структуру Департамента в Румынии сроком на 15 лет, а Чаушеску был обязан поддерживать стипендии 100 китайских студентов в Румынии в течение того же периода времени. Китай также предложил предоставить некоторые результаты своих экспериментов в парапсихологической области и другие полезные способы осуществления своей работы в распоряжение работников «Департамента Ноль» (известного под аббревиатурой DZ). Так были заложены основы для одного из самых тайных и страшных человеческих действий в Румынии: парапсихологического метода.
Цезарь Брэд был одним из первых замеченных субъектов, которых забрали в DZ. Однако даже доктор Сянь и ответственные лица, получавшие письменные отчеты от родителей, не знали подробностей и тонких переживаний ребенка, то есть переживаний внутреннего характера, о которых Цезарь ни с кем не говорил. Система, принятая инициативной группой DZ, сначала предполагала период «зондирования» и наблюдения за испытуемым, и только после того, как он действительно продемонстрировал исключительные умственные способности, его включали в структуру отдела.
Иногда это «зондирование» и проверка могли занять годы, как в случае с Цезарем, но иногда объект интегрировался сразу после проверки полученной информации.
Цезарь сформировал свое собственное поле для мысленных экспериментов, в которое ему нравилось погружаться все глубже и глубже и из которого он возвращался обогащенным необычными ощущениями и восприятиями. Это не был его собственный мир, потому что в то время можно было подумать, что Цезарь ищет некое убежище из-за гипотетических трудностей психической адаптации или даже определенного рода психического отчуждения. Но правда была иной. Тот факт, что мы не можем постичь то, что находится далеко за пределами наших нынешних возможностей, не означает, что эта вещь, существо, поведение или опыт являются негативным и предосудительным аспектом или, что еще хуже, они не существуют. Случай Цезаря Брэда был странным, и, по крайней мере, в то время он был мало понят и принят даже теми, кто входил в структуру DZ. Ситуация, однако, соответствовала схеме, необходимой для набора испытуемых в «Департамент Ноль».
Должен признаться, что даже мне самому известны лишь некоторые из тех удивительных достижений и переживаний, которые Цезарь имел в ранние годы своего детства. Вообще говоря, я считаю себя человеком, контролирующим свои знания и эмоции, но то, о чем рассказывал Цезарь, было далеко за пределами моего воображения. Конечно, когда я слушал его рассказы, передо мной был не психически неуравновешенный человек, не создатель научно-фантастической литературы и не параноик. Для тех, кто знает некоторые эзотерические и инициатические аспекты, кто все еще занимает некоторые ключевые посты в государственном аппарате или имеет доступ к совершенно секретной информации и архивам, вероятно, не составит большого труда быстро определить основные элементы рассказов в этой книге. Но для остальных, то есть для большинства людей, которые практически лишены нужной информации и почти всегда подвергаются настоящей бомбардировке противоречивыми данными и отчетами, относительно трудно сформировать последовательное и здравое личное мнение.
Пользуясь властью должности правительственного советника, которую я занимал несколько лет назад, я провел небольшое незаметное исследование и убедил себя, основываясь также на собственных наблюдениях и интуиции, что Цезарь Брэд был исключительным человеком. Скромность, с которой он рассказывал мне о своем основном опыте и деятельности, а также некоторые поучительные «происшествия», с которыми я сам столкнулся в его присутствии, постепенно убедили меня в реальности, которую невозможно отрицать, – что есть люди, которые намного превосходят наши концептуальные, ментальные стандарты и стандарты эффективности в действиях. Благодаря своим высшим силам и возможностям, эти люди имеют силу, если захотят, изменить саму судьбу других людей.
Одно из неоспоримых доказательств его возможностей я получил от самой первой встречи, о которой он попросил несколько лет назад. Эта встреча была результатом сложных договоренностей между определенными доверенными лицами, но ее основная цель в то время оставалась для меня загадкой. Я смутно слышал о существовании «Департамента Ноль» в нынешней румынской разведывательной службе (SRI), но не знал никаких дополнительных аспектов. Я приехал на место встречи прямо с работы, на машине учреждения. На улице было темно и лил дождь, поэтому я остался внутри, непринужденно болтая с водителем. Через несколько минут дверь машины неожиданно открылась, и Цезарь непринужденно сел рядом со мной на заднее сиденье, начал дружелюбно болтать с невозмутимым видом и напрямую сказал о причине встречи. Я быстро втянулся в тему разговора, так что только через несколько минут понял, что водитель уже завел машину и молча едет к неизвестной цели, причем ни я, ни Цезарь его об этом не просили. После того, как мы оказались перед отелем «Софитель», где у Цезаря был номер, я выразил свое недоумение по поводу действий водителя, которому ничего не было сказано, пока мы шли к его номеру, Цезарь объяснил мне, что в некоторых случаях разговор оказывается бесполезным, а психическая функция, когда она хорошо контролируется и очищается от внешних помех, может действовать с той же эффективностью, что и слова, произнесенные с помощью устной речи. Другими словами, тогда он рассказывал мне о принципах телепатии. Сначала я подумал, что он шутит, но сразу после этого он объяснил, как он это делает: как только он поприветствовал меня и сел рядом со мной в машину, он мысленно передал водителю, очень точно, цель поездки, а также команду начать движение. Водитель, убедившись, что услышал устный ответ, в точности выполнил просьбу.
– Когда обучение в этом направлении интенсивное и настойчивое, передача телепатических мыслей перестает быть проблемой, – сказал мне Цезарь, слегка улыбаясь.
После того как я пришел в его комнату, он нарисовал на листе бумаги следующую схему, одновременно давая мне необходимые пояснения:
Предположим, что человек A находится в сообществе других людей. Его мысли, которые не являются сильными, смешиваясь с мыслями других, образуют своего рода ментальный «туман», потому что эти мысли обычно слабые, в них нет ничего точного и четко определенного. Это лишь обрывки поверхностных идей, которых мы не придерживаемся, в которые мы не углубляемся. Тогда можно сказать, что каждый человек живет в относительной изоляции, в своем собственном ментальном мире, но на который, тем не менее, в большей или меньшей степени – в зависимости от восприимчивости человека – влияют мысли других людей.
Ментальный «туман»
Чаще всего они воспринимают эти внешние воздействия бессознательно, как изменения в душевном настрое или внутреннем состоянии. Вот почему я использую термин ментальный «туман», потому что на этом уровне люди не «видят» друг друга, подобно кораблю, плывущему по туманному морю без ориентиров.
Цезарь некоторое время молчал, продолжая рисовать ещё одну схему.
– Но если человек испускает очень сфокусированную мысль, она будет подобна лучу сфокусированного света, как «лазер», объяснил он мне позже. Более того, если этот человек направит свой очень точный мысленный луч на другого человека, B, то он воспримет его, и мысленно «увидит» его как яркий свет сквозь окружающий «туман», как луч маяка на берегу, как яркий свет, направляющий корабли к берегу. Итак, процесс прост, но требует упорной практики.
Другие индивидуумы Психический «туман»
Ментальный фокуc
– Но что вы имели в виду под ментальным «очищением»? – спросил я с оправданной невинностью, потому что объяснения, которые он предложил, были для меня совершенно новыми.
То, что мы называем менталом или умом, в действительности является очень сложным и тонким механизмом, который имеет множество подразделений или функций, а также структурирован на различных энергетических частотах вибрации, – любезно ответил мне Цезарь. Некоторые называют эти частотные диапазоны «мощностями» или «потенциалами». Поэтому не все люди могут достичь одних и тех же вещей, потому что не все люди обладают одинаковыми «способностями». Например, A обладает способностью быстро концентрироваться при обучении, B хорошо контролирует свои эмоции, C имеет гораздо лучшую память, чем другие, но все они по-прежнему являются лишь крошечными возможностями того, что мы имеем в своем распоряжении. Несмотря на это, они выделяются на фоне окружающей умственной посредственности, но они все еще не имеют ни обработки, ни должного образования. С помощью определенных методов обучения можно значительно развить умственные способности человека, что впоследствии заставит его действовать с большой эффективностью. Это я называю «очищением», ибо тогда мышление, образно говоря, оставляет после себя бесполезный «балласт», который представлен второстепенными мыслями, часто порочными намерениями, которые либо не имеют реального содержания, либо слабы и лишены силы. Тот, кто преуспел в «очищении» ума таким образом, обретает необычайную ментальную силу. Тогда его разум может легко проникнуть сквозь ментальный «туман» массы людей, подобно тому, как стрела пронзает дым. Только начиная с этого уровня, человек узнает и одновременно переживает, что разум, как тонкая энергетическая форма, имеет главенство над материей и, как следствие, подчиняет и контролирует ее. Именно так возникают паранормальные способности, но они также предполагают высокую степень пробуждения индивидуального сознания, потому что тогда ответственность очень велика. Сверхъестественные силы, которыми обладает человек, могут заставить его действовать эгоистично и горделиво, сильно осложняя его судьбу. Это как бросить мяч в стену: он возвращается к вам и бьет вас с той же силой. Поэтому вы должны действовать зрело и проницательно на благо окружающих вас людей, а не только для себя. К сожалению, некоторые люди развивают в себе такие способности, чтобы служить определенным эгоистичным интересам отдельных людей или небольших групп. В некоторых случаях проблема еще серьезнее, поскольку целью является влияние на массы людей для получения абсолютной власти и контроля над ними. Вот почему Я позвал вас сюда. Я хочу открыть эти истины, и вы можете сделать многое, чтобы помочь сделать их известными общественности.
Я был совершенно поражен тем, что услышал, всего за несколько десятков минут я уже столкнулся лицом к лицу с идеями и понятиями, о существовании которых даже не подозревал. Часть меня бунтовала, говоря себе, что мне, несомненно, лгут или издеваются надо мной. Весь сценарий показался мне несколько фантасмагорическим: слишком быстро, слишком много, слишком неожиданно. Тем не менее, преобладающим импульсом было полное доверие Цезарю Бреду и даже желание безоговорочно сотрудничать с ним. Мои подозрения, естественные в такой ситуации, не смогли преодолеть глубокую интуицию, что то, что я делаю, хорошо и благородно. Мужчина передо мной внушал таинственную уверенность и внутреннюю безопасность, которая почти устраняла всякую склонность отступать и бунтовать против моего «нормального» разума, открывая путь в загадочную местность, которая была одновременно очаровательна в своей притягательности для меня.
Цезарь не хотел тратить время на ненужные разговоры или сложные и долгие вступления. Таким образом, он произвел на меня определенное впечатление непоколебимой решимости в том, что он намеревался сделать, и шел прямо к цели, без обходов, без задержек. Однако я ни на секунду не ощутил чувство обязательства или давления, чтобы принять его предложение.
Это стало для меня решающим фактором. Цезарь Брэд обладал, помимо всего прочего, удивительной способностью вызывать ваш переполняющий энтузиазм в определенном направлении, без усилий захватывать ваше внимание и интерес, но это было явно спонтанное и совершенно естественное влияние с его стороны, это было действительно его тонкое излучение, которое очень приятно окутывало вас.
Мне очень хочется как можно скорее рассказать о тех удивительных аспектах, которые последовали за этим, но, тем не менее, моя «миссия» должна выполняться постепенно, поскольку в противном случае я рискую вызвать определенные подозрения у читателя, который столкнется с нагромождением фактов и историй, представленных хаотично и явно не связанных друг с другом. Поэтому я вернусь к хронологическому изложению основных событий в жизни Цезаря Бреда, чтобы читатель мог лучше понять, как ему удалось проникнуть в подноготную, цели и способы действия определенных персонажей и оккультных организаций, действующих по всему миру и коварно распространивших свои щупальца в Румынии. Однако, как мы увидим, это должно было привести к впечатляющему повороту событий, главным сторонником которого был Цезарь.
Как я уже говорил, главным событием стало удивительное открытие в горах Бучеджи, которое теперь затрагивает несколько государств и регионов земного шара, но особенно американскую государственную власть и дипломатию. Мои познания в этом вопросе позволяют мне сказать, что сразу после великого открытия в горах в 2003 году дипломатические отношения между Румынией и США стали очень сложными, а их баланс – довольно хрупким. Ситуация сложилась из-за напряженности, вызванной некоторыми расхождениями в намерениях, которые возникли после необычного открытия в горах. Среди прочего, эти намерения были направлены на само состояние человечества сегодня, но в месяцы, последовавшие за этим эпохальным событием, напряженность была ослаблена благодаря совместному плану действий, который был разработан на самом высоком дипломатическом уровне между двумя странами. Но в свое время я более подробно остановлюсь на этих вопросах. На данный момент я скажу, что соглашение между Румынией и США не устроило некоторых политических деятелей в нашей стране, которые придерживаются гораздо более прогрессивных взглядов, что создало новую напряженность и даже вызвало изменение мнений на политической сцене Румынии. Последняя информация, которой я располагаю и которая поступила ко мне незадолго до выхода в печать этой книги, подтверждает будущую встречу с Цезарем Брэдом (почти через год после последней встречи), в ходе которой я узнаю другие полные зловещие и очень секретные аспекты о «великой экспедиции», которую он вместе с совместной румынско-американской командой совершил, исходя из реальности открытия в горах Бучеджи. Хотя мне уже известны основные даты этого путешествия, я предпочитаю не предвосхищать события, а изложить все связно и подробно, после того как в моем распоряжении окажутся другие ценные сведения. Я считаю это необходимым, главным образом, потому, что люди имеют право знать историческую правду, а также знать, кто и почему пытался манипулировать этой правдой в течение долгого времени. Такова путеводная нить повествования в этой книге. Найдет ли она отклик в сознании людей или, напротив, будет встречена с иронией и недоверием, тем не менее, я выражаю убеждённость, что подход к написанию и изданию этой книги является глубоко благотворным и позитивным, поскольку она, по крайней мере, поднимет определенные вопросы в сознании людей и вызовет интерес к скрытым, тонким измерениям самопознания.
В возрасте семи лет Цезаря отдали в школу, но там он не преуспел ни в одном предмете. Он был обычным учеником со средним уровнем успеваемости. Ничто не намекало на его заботы и мысли, а оценки, которые он получал, отражали скорее то, что он слышал и понимал на уроках, поскольку дома он почти никогда не занимался. Однако к третьему классу его родителей вызвала в школу учительница, которая была глубоко обеспокоена и озадачена. Она поинтересовалась, не заметили ли они чего-нибудь необычного в поведении мальчика, но и Николай, и Смаранда Брэд решительно отрицали это, как их и просили сотрудники службы безопасности. Тогда учительница рассказала им, что произошло. Поскольку ей нужно было исправить некоторые письменные работы, она задала ученикам выучить наизусть стихотворение, которое предварительно прочитала вслух перед классом. Однако вскоре после этого она с удивлением обнаружила, что Цезарь рассеянно смотрит в окно, пока все остальные изучают стихотворение. Тогда она привлекла его внимание, но через несколько минут она застала его в той же позе.
– Цезарь! Встань! – рявкнула она на ребенка. Почему бы тебе не учить стихи, как все остальные?
Мальчик, казалось, ничуть не испугался угрожающего тона учителя, оставаясь спокойным и полным самообладания.
– Но я уже знаю их, – медленно ответил он.
– Что значит, что ты уже знаешь их? Почему ты врёщь?
– Я не лгу. Я слышал их, когда Вы читали.
Возмущенная смелостью ребенка, но и желая узнать правду, учительница попросила его прочитать стихотворение наизусть перед классом. Цезарь произнес все стихотворение без ошибок.
– Я подумала, что он уже выучил его дома. Но это был новый урок, и к тому же, как вы знаете, он не слишком усерден в учебе, – пояснила далее женщина возбужденно. Затем я попросила его прочитать два других, таких же длинных стихотворения, которых не было в учебнике и которые я прочла ему впервые. После того, как он внимательно выслушал меня, он повторил их без единой ошибки или паузы. Именно поэтому я позвала вас, чтобы обсудить это, потому что я никогда не видела ничего подобного.
Однако вскоре этот инцидент был забыт. Цезарь рассказал мне, что он быстро понял, как полезно не быть необычным, когда он находится среди других людей, потому что таким образом он избегал нервотрепки, любопытства или даже зла или зависти, которые исходили в основном от его коллег.
– Даже в том юном возрасте я чувствовал, что очень важно не привлекать к себе внимания. Были другие, более важные вещи, которые требовали моего полного внимания и интереса, когда я возвращался домой в свою комнату, говорил он мне, загадочно улыбаясь.
Он имел в виду, конечно, таинственные переживания тонкой природы, которые он испытывал, когда погружался в себя, глубоко абстрагируясь от влияния внешней среды. Его родители уже давно перестали донимать его различными вопросами о том, как он себя ведет. Это казалось им вполне нормальным, и они также привыкли к ежемесячным отчетам и необъявленным визитам сотрудников службы безопасности. К десяти годам окружающие только один раз имели возможность посчитать Цезаря «странным» человеком, когда он специально предупредил свою тетю, приехавшую навестить семью Брэдов.
Цезарь не знал о приезде тети, но когда он вошел в дом и увидел ее, то был ошеломлен, глядя как бы сквозь тело стоящей перед ним женщины. Все они заметили, что что-то не так, и спросили его, не случилось ли что-то плохое, не заболел ли он, но мальчик ничего не ответил и ушел в свою комнату. Только вечером, встревоженный и озабоченный, он спросил тетю, когда она вернется домой в Бухарест. Узнав, что она купила билет на поезд на следующий день, он вроде бы успокоился. Однако он попросил ее не ездить на машине, на что никто из присутствующих не обратил особого внимания. Эмилия, тетя Цезаря, должна была на следующий день уехать в Бухарест со своим братом Николаем Бредом, чтобы уладить некоторые семейные дела, но, как ни парадоксально, на следующее утро они не проснулись вовремя, потому что звонок на будильнике не сработал, и они опоздали на поезд. Но присутствие Эмилии в Бухаресте в то утро было крайне необходимо, поэтому она взяла подержанную машину, заняв в ней последнее оставшееся место. Отец Цезаря вернулся домой и должен был прибыть в столицу на следующем поезде.
Плохие новости пришла незадолго до того, как он должен был отправиться на станцию. Машина, в которой ехала Эмилия, попала в серьезную аварию недалеко от Бухареста; из всех находившихся в ней людей погибла только она, остальные получили ранения, но были вне опасности.
Смаранда Бред была единственной, кто помнил странное поведение Цезаря и совет, который он дал тете Эмилии. Она упомянула об этом в своем ежемесячном отчете, но даже этот примечательный случай померк перед огромным удивлением, которое она испытала вскоре после этого события, события, которое должно было навсегда отдалить Цезаря от его семьи.
Цезарю было десять лет, но уровень его восприятия, суждений и поведения намного превышал этот возраст. Его очень мало знали другие дети, жившие на той же улице, потому что он редко играл с ними. Они считали его чудаком, придумывали о нем разные злые истории. Цезарь не обращал на них внимания. Его страстью было оставаться надолго, даже на часы, с закрытыми глазами, глубоко погружаясь в реальность, о которой его родители не имели ни малейшего представления.
Слушая, как он говорит со мной об этих вопросах, я подумал, что сейчас самое время спросить его самого о переживаниях, которые он испытывал в те особенные моменты, но совершенно непонятые другими.
Цезарь задумался на несколько мгновений, очевидно, подыскивая наиболее подходящие слова.
– Очень трудно объяснить в обычных терминах некоторые реалии, которые не вписываются в стандартную типологию логики и разума, которая в настоящее время доминирует в западном взгляде на жизнь, в частности. Скорее, эти тонкие миры имеют сходство с описаниями индуистских мистиков, которые описывают свои духовные переживания, очень похожие на те, которые пережил я сам.
Это был единственный раз, когда Цезарь кратко рассказал мне о некоторых своих загадочных состояниях и глубоких чувствах, которые были настолько странными и особенными для обычных людей.
– Однажды я вернулся в окружающую физическую реальность в полном оцепенении, не понимая в течение нескольких минут, где я нахожусь – продолжил он.
– Хотя мои глаза были открыты, я видел как бы сквозь туман, или, скорее, я не осознавал существование контуров окружающих меня предметов. Постепенно, очень медленно, я начал приходить в свое обычное состояние. Тогда я очень ясно понял, что существует определенная связь между разумом и чувствами. Я был настолько глубоко погружен в определенные тонкие измерения, что вышел далеко за пределы этой связи. Обычно относительно трудно отделить себя от объективного мира, то есть сосредоточиться как можно лучше внутри себя, игнорируя внешние ощущения, поступающие от органов чувств, но для меня это больше не было проблемой, как ни парадоксально, моя трудность тогда заключалась в том, чтобы восстановить связь между разумом и чувствами, чтобы таким образом снова интегрировать себя во внешний информационный цикл. Несомненно, мое зрение было очень хорошим, мои глаза были открыты, но, тем не менее, мне было трудно адаптироваться к привычным условиям вне себя. Чтобы лучше понять это, представьте, что вы несколько лет прожили в мировом мегаполисе с очень высоким уровнем жизни. При определенном стечении обстоятельств вы оказываетесь на маленьком необитаемом острове посреди океана, где преобладает скалистый ландшафт, а условия жизни примитивны. Эволюционный скачок огромен, и вам потребуется некоторое время, чтобы правильно адаптироваться.
В этот раз я понял, что человеческий ум тесно связан с телесными ощущениями, но при этом он может быть свободен от них, если твердо контролировать его и овладевать им посредством упорной практики. Иногда я погружался в такие глубокие трансовые состояния, что моей матери приходилось несколько раз шлепать меня, чтобы вернуть к объективной реальности. Иногда, охваченный эйфорической радостью, которую я испытывал, выходя из медитации, я искренне пытался объяснить своим родителям, что я на самом деле переживал в эти моменты, которые были связаны с очень утонченными состояниями сознания.
К сожалению, слова слишком ограничены, чтобы передать богатство нюансированных состояний, присущих тонким проявлениям, превосходящим физический план. Очень важные и возвышенные тонкие миры часто немыслимы по меркам грубого сознания на физическом плане. Однако однажды я попытался объяснить словами восприятие, которое я испытывал во время такого медитативного опыта, потому что мои родители очень настаивали на том, чтобы я описал его. Я сказал им, что единственная ассоциация форм и цветов, которая пришла мне в голову, и которая лучше всего подходит для описания того очень изысканного тонкого мира, к которому я имел доступ, была похожа на сетку из неравномерно толстых полос красного и желтого цвета на фоне индиго. Я был очень рад, что меня посетило вдохновение и я нашел этот пластический образ, чтобы наилучшим образом передать особенности того мира, но мой энтузиазм почти сразу пропал, когда я заметил их долгие и сострадательные взгляды на меня. Тогда я понял, что любые усилия в этом направлении не принесут заметного результата. Невежество является ужасным ограничивающим фактором в эволюции человека. Поэтому я раз и навсегда отказался от попыток выразить то, что выразить практически невозможно.
Когда я погружался в глубокую медитацию и практически уходил из этого мира, самым заметным ощущением, которое я испытывал в те моменты, была огромная свобода действий и ясное чувство, что я могу постичь тайну любого места или любого факта на этой планете. Со временем я научился исследовать более далекие пространства, но не думайте, что это было похоже на путешествие в транспортном средстве, (действительно, в тот момент я пытался представить себе такой тонкий опыт на ментальном уровне и воображал, что он мог быть связан с полетом космического корабля в открытом космосе. Цезарь, однако, сразу же уловил мою мысль и поправил меня с полным пониманием).
– Ментальный и каузальный миры управляются другими законами и характеристиками, гораздо более обширными, чем те, которые мы знаем на физическом плане, в котором мы существуем. Однако наша встреча не посвящена такому обсуждению. Достаточно сказать, что в своих «путешествиях» по тонким измерениям я никогда не чувствовал себя одиноким, но всегда твердо и точно направлялся силой, которую я воспринимал как гигантскую, но любящую, которая часто объясняла и открывала мне многие тайны, с которыми я сталкивался. Благодаря такой тонкой «защите» я смог пережить ранние годы своего детства и психические переживания – некоторые из них были очень странными – которые я испытывал.
Цезарь молчал несколько мгновений. Тогда я тоже всем сердцем желал познать эти тайны высших миров, которые, возможно, дали бы мне приемлемый ответ о моей роли в этом мире. В более или менее очевидной форме каждый из нас хотя бы раз в жизни ощущал этот внутренний импульс, но чаще всего именно судьба указывает нам путь, по которому следовать или нет. Что касается меня, я чувствовал, что «голосом» моей судьбы был сам Цезарь Брэд, и я очень хотел узнать как можно больше через него о различных аспектах инициации, которые обычно очень скрыты.
В 1980 году в жизни Цезаря произошли первые серьезные изменения. Семья Брэд приобрела репутацию «странной» среди соседей, в основном потому, что ее члены почти не общались с ними, замкнувшись в себе и уклончиво отвечая на вопросы. Цезарь же все больше и больше времени проводил в своей комнате, погруженный в глубокую медитацию. События происходили быстро, в стиле, характерном для органов государственной безопасности, чьи притеснения и жестокое обращение с людьми уже были хорошо известны в то время.
Примерно в начале января того года, в тихий, спокойный зимний день, когда крупные, щедрые снежинки покрывали своей сверкающей белизной маленький городок у подножия гор, Цезарь пришел домой из школы в состоянии сильного внутреннего возбуждения, причину которого он не мог объяснить. Беспокойный, как почти всегда, когда он возвращался домой, он пошел в свою комнату и сел на кровать в своей любимой позе, скрестив ноги, чтобы войти в глубокое состояние медитации. Уже зная его привычку, мать не стала его беспокоить, но дала понять, что скоро ему придется прийти к обеду. То, что произошло в последующие несколько часов, подвергает испытанию добросовестного человека. Я постараюсь дать как можно более точное описание ситуации, используя те самые слова, в которых Цезарь рассказал мне о ней, более чем через двадцать лет после того, как он сам пережил этот незабываемый опыт.
– Я довольно быстро вошел в уже знакомые мне на тот момент просторы ментального пространства и погрузился в созерцание абстрактных аспектов, связанных с архетипическими энергиями того, что мы называем «воздухом». Когда я погрузился в медитацию, мир вокруг меня полностью изменился. Я всегда был наполнен бесконечным потоком энергии, а также чувствовал себя очень свободным, стремящимся всё познать. Я говорю о знании, намного превосходящем профанное знание, которое мы обычно находим в книгах и руководствах. Современное научное знание само по себе весьма ограничено, главным образом потому, что оно основывается на следствиях, но не понимает их фундаментальных причин. Я имею в виду такое знание, которое не является дискурсивным, а глубоко интуитивным и духовным. Его нельзя понять теоретически, но его можно усвоить через непосредственный опыт.
Ограничения физического тела больше не воспринимаются сознанием, которое затем вибрирует с нюансами, в зависимости от выбранной для медитации темы. Таким образом, я погрузился в возвышенный мир звука, идущего отовсюду. На самом деле, у меня было скорее ощущение светящегося звука, наполненного чистой и чрезвычайно утонченной энергией. Общее ощущение, которое я испытывал в то время, – это ощущение бесконечного, безграничного величия. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как меня окутал этот поток звука и света, но думаю, что не больше часа. Я очень смутно осознавал свое тело и окружающее пространство, и в какой-то момент почувствовал слабую дрожь в ногах и легкое покачивание своего физического тела, которое, как ни странно, я мог почти наблюдать со стороны. Это было ощущение относительной нестабильности, но я не волновался, так как уже сталкивался с подобным опытом. Однако что-то было странным: я больше не чувствовал опоры, как будто я больше не сидел на кровати. В состоянии полудрёмы я открыл глаза и тут же невольно вздрогнул: я находился в воздухе над кроватью, примерно в полуметре от нее. Мои ноги были скрещены почти как в исходном положении, но немного опущены. Тело очень медленно покачивалось в воздухе, оставаясь примерно в одной и той же области. Я не испугался, а скорее был возбужден сильными эмоциями, которые я тогда ощущал всем своим существом. Я подумал, что в будущем мне придется очень хорошо контролировать это явление, если я хочу избежать серьезных проблем и осложнений в своей жизни.
Как раз когда я размышлял об этом, мама вдруг открыла дверь, чтобы позвать меня на обед. Думаю, нетрудно представить, что произошло дальше: она не упала в обморок, но очень испугалась, прислонилась к стене и в ужасе смотрела на меня. Я сам, несколько шокированный шумом внезапно открывшейся двери и приглушенным вскриком матери, вернулся в свое обычное состояние, упав на кровати набок. Я почувствовал смутное ощущение тошноты и боль в горле.
Цезарь рассказал мне об этом событии как можно проще и естественнее, абсолютно не пытаясь убедить меня в истинности того, что он говорил, и в то же время пытаясь дать мне понять, что открытие какого-то аспекта, или веры во что-то, обычно не является прямым результатом удовлетворения банального любопытства. Я ясно почувствовал, что если бы я тогда попросил предоставить мне такие доказательства, то получил бы вежливый отказ.
В другой раз Цезарь объяснил мне, что те, кто обладает определенными паранормальными способностями и глубоко понимает их смысл, причину и цель, никогда не будут вести себя горделиво, демонстрируя свои особые способности другим людям, и не будут использовать свои сверхъестественные способности в эгоистических, личных целях. Поэтому такие люди никогда не захотят признания своих заслуг и не будут гнаться за мимолетной славой. Более того, те, кто действительно искренен в своих знаниях, опыте и силах, не будут настаивать на убеждении подозрительных, материалистичных и недоверчивых, потому что подлинное убеждение должно исходить прежде всего изнутри самого себя, чтобы оно было стабильным и приносило плоды в будущем.
Разум большинства людей слаб и не готов к встрече с шокирующими реалиями. Чтобы компенсировать этот недостаток, они в большинстве случаев принимают высокомерное и ироничное отношение к «запретным» областям, то есть тем, которые лежат на границе между материальностью и тонкими планами Творения. Их неверие на самом деле маскирует отсутствие желания знать, которое коренится в глубоком чувстве страха перед неизвестным. Они часто стремятся ввести в заблуждение себя и других, утверждая, что если они станут свидетелями демонстрации паранормальной силы, которая не является мистификацией, то сразу поверят, что мир намного шире, чем физическая вселенная. Опыт показывает, что в случае такой демонстрации, шок для неподготовленного ума часто оказывается слишком внезапным и сильным для его низкого уровня понимания, и, как правило, зритель таких демонстраций идет двумя возможными путями: либо он продолжает отрицать, даже яростно, то, что он только что просил и затем увидел своими глазами, иногда даже переходя в настоящие приступы истерии; либо он прибегает к формальному принятию момента, который в действительности лишен внутренней убеждённости. Это принятие вскоре сменится прежним неверием, как ментальная стена защиты перед лицом того, что невозможно понять или что может нарушить повседневную рутину скучной жизни.
Таким образом, я понял, что практика со временем приносит веру, потому что само усилие, которое мы тогда прилагаем, в некотором смысле является разновидностью веры. В конце концов, у подавляющего большинства людей есть вера, и все еще твердая, но та, которая деструктивно и извращенно ориентирована. Так, многие твердо верят в то, во что не верят, и этого достаточно, чтобы питать поток страхов и сомнений, тревог и предрассудков, лишая их способности понимать вещи в их сути. Более того, возможно, самый большой недостаток в том, что они душевно закрываются, почти не осознавая этого. Они становятся поверхностными и эгоистичными, а их чувства становятся безвкусными, лишенными силы и пульсации подлинного чувства. Чаще всего люди сами создают себе ограничения.
Возможно, Смаранда Бреда была еще не готова к тому, что она увидела в тот день, ее способность к пониманию была подвергнута испытанию, но, похоже, у нее не хватило сил пережить эмоции неизвестности. Когда Николае Бред вернулся домой с работы, жена рассказала ему о случившемся. Они согласились уведомить нового офицера связи (полковник Датку был переведен на должность в другой город).
Поздно вечером к дому подъехала машина, из которой вышли два охранника. На этот раз доктор Сянь уже не присутствовал. Событие, о котором говорилось в отчете, включало в себя другой вид действий, и протокол этого действия был другим. Под предлогом специальной проверки, которой он должен был подвергнуться, Цезаря забрали агенты, посадили в машину, и она умчалась в темноту ночи. Это был последний раз, когда он видел своих родителей.
Views: 3622