БУДУЩЕЕ С ЧЕРЕПОМ_ГЛАВА 5

БУДУЩЕЕ С ЧЕРЕПОМ

Раду Синамар

Перевод Piligrim

Глава 5

ВЕЛИКОЕ ОТКРЫТИЕ

 

После той встречи с Цезарем мой разум всегда был занят загадкой структуры, обнаруженной в горах Бучеджи. Я очень хотел принять участие во всех предварительных операциях и в момент проникновения в большой тоннель, но понял, что это невозможно. Мне пришлось довольствоваться возможностью получить на короткое время доступ к месту великого открытия, если бы к тому времени все не осложнилось. В течение полутора месяцев после разговора с Цезарем я лихорадочно ждал от него знака. Я строил в уме всевозможные сценарии, представлял различные возможности, и практически каждое мгновение становилось для меня острым желанием достичь того места в горах. Я полностью доверял Цезарю и знал, что он сделает все возможное, чтобы облегчить мой вход в «главный периметр» зоны. Я также не знал, что напряжение того периода должно было быть огромным на плечах его и генерала Обадеа, из-за очень сложной закулисной игры, которую нужно было держать в точном равновесии. То, что происходило в горах в то время, было действительно исключительной ситуацией, важность которой касалась не только национальной безопасности, но даже положения всего человечества, если учесть огромный интерес, проявленный в этом направлении мировой элитой масонов.

Операции на месте и задуманный Цезарем план осложнялись тем, что параллельно нужно было обмануть бдительность высокопоставленного Массини и других почтенных представителей элиты. Ко всему этому добавлялось давление, оказываемое опасностью попадания информации в высшие структуры государства; в таком случае вряд ли можно было эффективно контролировать ситуацию. План Цезаря предусматривал информирование политического руководства государства в четко определенный момент времени.

Секретная база в горах

Долгожданный момент наступил вскоре после середины августа, одним солнечным утром со мной связались по обычным каналам, но вскоре я понял, что в тот раз меры предосторожности были гораздо серьезнее. Я не буду вдаваться в подробности, которые все равно малоинтересны. Вскоре после полудня я прибыл на одну из секретных военных баз у подножия гор, откуда меня забрал вертолет Департамента Ноль в сопровождении двух солдат в специальной форме, которые были вооружены, еще из Бухареста, насколько я знал, никто из сопровождавших меня не сказал ни слова. Смена машин и караулов сопровождалась только короткими, точными приказами, все действия были быстрыми и точными. Хотя я слишком хорошо знал о проблемах, связанных с этим, и о причинах необходимости обеспечения максимальной безопасности, я признаюсь, что был немного раздражен строгостью принятых мер безопасности, считая их преувеличенными. Однако вскоре я понял, что едва ли в состоянии оценить всю ценность всей этой операции, и что я должен считать себя очень удачливым человеком, которому выпал долгожданный шанс получить доступ к тому, что я считал, возможно, самым важным открытием современности. Тот факт, что меня вызвал Цезарь и что меры безопасности были чрезвычайными, вселял в меня уверенность, что здесь действительно было обнаружено нечто колоссальной важности. Я размышлял о том, что, в то время как подавляющее большинство людей занимались своей повседневной жизнью, часто самым обыденным образом, это открытие могло радикально изменить мышление каждого за очень короткий период времени. Я горько улыбнулся при мысли о том, что в нынешней мировой конъюнктуре мой взгляд, вероятно, слишком идеалистичен. Чтобы осуществить масштабные преобразования, связанные с честным анализом и пониманием как прошлого человечества, так и глубинного смысла жизни, требуется искусная дипломатия, интеллект и благородные добродетели, чтобы «проскочить» через многочисленные ментальные, психические и даже материальные препятствия, которые все еще доминируют над массами.

Глубоко задумавшись, я почти не заметил, как вертолет снизился, приближаясь к новой базе, построенной в горах. Мои размышления исчезли как по волшебству при виде комплекса, который находился в нескольких десятках метров подо мной. Хотя я был немного знаком с военно-тактическими операциями и приемами, используемыми в таких случаях, то, что я мог видеть в то время, было далеко за пределами моего воображения. Прежде всего, я осознал массовое присутствие американских сил из-за характерного для них большого количества наземной техники и массивных агрегатов, спрятанных под огромными брезентами с нарисованным на них флагом США. Я также мог наблюдать единственную довольно широкую благоустроенную дорогу, идущую из долины через лес, и два военных пояса безопасности доступа к базе; они выглядели как своего рода широкие границы, каждая из которых образовывала почти полный круг вокруг большого входа в скалистой стене горы. Между двумя концентрическими поясами безопасности находился парк военных грузовиков, несколько полевых машин и два или три автомобиля, форму и назначение которых я не смог сразу определить. По нашим оценкам, вдоль двух поясов было размещено около двухсот солдат. Те, кто находился на внутреннем поясе, носили специальную черную форму, а те, кто находился на внешнем поясе, носили обычную форму. У каждого из них было автоматическое оружие, а расстояние между ними составляло всего несколько метров. Я увидел, что солдатские казармы располагались между двумя рубежами, а казармы спецгруппы находились сразу за вторым поясом. Дорога была перекрыта массивными двойными барьерами справа от каждого пояса, с двойными контрольно-пропускными пунктами по обе стороны от них. Я оценил расстояние между двумя поясами безопасности примерно в пятьдесят метров. Судя по всему, активность была бешеной, так как мы могли наблюдать непрерывное движение между двумя командами, но особенно внутри периметра фокуса, вплоть до стены, вырубленной в горе.

Мои общие наблюдения были прерваны посадкой вертолета на площадку, установленную внутри главного периметра после второго пояса безопасности. Я вышел, и меня тут же обступили двое военных, на этот раз американцы. Мы отошли от вертолета всего на двадцать метров, двое из спецгруппы были впереди, а американцы позади меня. Мне сказали остановиться, и мы стояли там все пятеро около часа, очевидно, ожидая приказа забрать меня.

Только тогда я начал по-настоящему осознавать масштаб операции, проводимой в этом районе, и ощущать ее исключительную важность. Поначалу я был удивлен «обращением», которому меня подвергли; не потому, что я был оскорблен, а главным образом из-за почти невероятной строгости, с которой проводились действия на базе. Я наблюдал за четырьмя людьми, которые вежливо, но очень плотно меня окружали; они не двигались с места, не расслаблялись, не разговаривали и почти даже не моргали в течение часа, пока я там ждал. Совершенно бесстрастные, они произвели на меня впечатление скорее роботов, чем людей. Не имея выбора, я также оставался почти неподвижным между ними, лишь изредка сгибаясь, чтобы не онеметь. Я пытался выяснить причину нашего ожидания, а также другие подробности, но это было похоже на разговор с четырьмя бетонными столбами. Тогда я понял, что приказ был чрезвычайно суровым и строгим, и больше не задавал вопросов, покорно ожидая прибытия Цезаря.

Хотя стоять долгое время на одном месте было довольно утомительно, я воспользовался этой возможностью, чтобы внимательно наблюдать за тем, что меня окружает. Волнение, которое я испытывал после отъезда из Бухареста, усилилось еще больше. Я был практически на расстоянии менее мили от цели моих мечтаний и предположений, от феноменального открытия, которое ждало своего часа, возможно, десятки тысяч лет. Трепет неизвестности, витавший в воздухе, казалось, охватывал всю базу, безмолвно наполняя каждого находящегося там человека особым, могильным воздухом загадочной внутренней сосредоточенности.

Передо мной, немного правее того места, где я находился, в гору открывалось широкое отверстие туннеля. Я мог видеть современную систему освещения, которая была установлена у входа и продолжалась в туннеле. К сожалению, угол, под которым я стоял, и наличие большой полевой палатки и двух ультрасовременных модульных зданий в форме полусферы закрывали мне обзор, на той же основной территории, где я стоял, находилось несколько джипов и американских автомобилей, а на краю слева от меня стояли два огромных агрегата, каждый из которых был накрыт брезентом, по их форме можно было предположить, что в них находятся огромные ящики, содержимое которых мне было неизвестно. Вход в туннель был перекрыт широким металлическим барьером, и по обе стороны его охраняли двое американских военнослужащих; их форма позволяла предположить, что они принадлежат к элитной морской пехоте.

Но что особенно привлекло мое внимание, так это огромный ангар, вырезанный в горной скале, который стоял справа от охраняемого туннеля. Он был огромным, около десяти метров в высоту и, насколько я мог судить, около пятидесяти метров в глубину. Он был прекрасно сделан, с отделанными стенами и безупречно изогнутым сводом. Мне было интересно, какую технологию они использовали, если им удалось построить все, что я видел, примерно за месяц. Позже, к своему удивлению, я узнал, что бурение ангара заняло всего один день.

Внутри зала с одной стороны было сложено множество ящиков, а с другой – три специальных сооружения, похожие на длинные комнаты, назначение которых, как я полагаю, могло быть только аналитическим и исследовательским. На самом деле, внутри ангара царила относительная суета, поскольку я видел множество людей в белых халатах, которые торопливо входили и выходили из этих мини-лабораторий, неся в руках различные предметы или бумаги. И в среднем проходе ангара, и снаружи, возле устья туннеля, я увидел несколько небольших автомобилей с электрическим приводом, которые некоторые из находившихся там людей использовали для передвижения внутри. Ни в тоннеле, ни в ангаре не было раздвижных дверей, вероятно, из-за сложностей при строительстве, в которых в настоящее время нет необходимости. Однако ангар имел механическую систему «занавеса» в верхней части, сделанную из полупрозрачного материала, который был оставлен только на четверть высоты входа. Система освещения была безупречной, и я заметил два больших генератора, работающие где-то ниже по склону горы между двумя поясами безопасности и контроля. На некотором расстоянии слева от большой полевой палатки находился ряд современных казарм, а за ними несколько средних полевых палаток, которые, несомненно, служили ночлегом для научного персонала и военных. Однако я не заметил ничего похожего на место, где готовили еду; я пришел к выводу, что ее ежедневно привозили на грузовиках, вероятно, под очень строгой охраной. Позже я узнал, что кухня была организована в нескольких километрах вниз по дороге, и что группа солдат из специальной команды DZ действительно ежедневно совершала поездку на грузовике, привозя продукты для тех, кто находился на базе. Это решение было предпочтительным для того, чтобы еще больше снизить активность периферийного персонала, а также уменьшить риски безопасности. Еда подавалась отдельно каждой группе солдат в их казармах. Внутри по периметру она подавалась в большой полевой палатке, как для румынских и американских солдат, так и для исследовательских групп. Мы узнали, что американцы привезли свою еду и своих поваров, но их отправили вместе с румынами на кухню у подножия горы.

Две полусферические конструкции были резиденциями румынского и американского персонала соответственно. Позже Цезарь рассказал мне, что он и генерал Обадеа жили в одном из них, который был меньше, а в другом размещались два генерала Пентагона и советник по национальной безопасности из Вашингтона. Эти необычайно эргономичные здания больше напоминали здания исследовательских станций на других планетах и оставляли очень приятное впечатление комфорта и большой безопасности. Материал, из которого они были сделаны, был белого цвета и окаймлен шестиугольными поверхностями, а вблизи вершины была широкая полоса темно-синего материала. На этой полосе были расположены своего рода огромные светодиодные фонари, которые, как мне сказали, когда зажигались ночью, создавали спокойную и особенно красивую атмосферу.

Мы некоторое время наблюдали за действиями на периметре; каждый человек двигался быстро и создавалось впечатление, что он точно знает, что ему нужно делать. Время от времени подъезжал или уезжал джип, или военные выгружали что-то из ящиков под брезентом. К сожалению, расстояние и препятствия не позволили мне четко наблюдать за перемещаемыми объектами. Однако я все еще был удивлен относительно массовым присутствием американцев, поскольку Цезарь дал мне понять, что на плазменном буре будет только одна команда.

Как раз когда я делал различные предположения по этому поводу, я заметил, что один из румынских солдат передо мной приложил руку к правому уху, внимательно прислушался, а затем быстро произнес несколько слов. Сразу же после этого мы двинулись к темному входу туннеля, которое по мере моего приближения, казалось, становилось все больше и больше.

Мы остановились в одном строении рядом с одной из двух полусферических конструкций, всего в нескольких метрах в сторону туннеля. Мое сердце начало колотиться; за широким барьером, охраняемым двумя непоколебимыми американскими солдатами, лежала, возможно, самая страшная тайна на планете. Что произошло за полтора месяца с момента моего последнего разговора с Цезарем? Что было обнаружено в этой части горы? Тогда я заметил, что через переднюю часть туннеля и внутри него, на полосе шириной около двух метров, проходит полоса рифленой резины, на которой выстроились несколько электромобилей американского производства. Теперь я мог видеть внутреннюю часть туннеля, тускло освещенного неоновыми светильниками, размещёнными  на потолке и боковых стенах, но туннель изгибался влево всего через десять метров, так что я не мог видеть больше.

Затем появился Цезарь. Он появился изнутри коридора, управляя электромобилем. Рядом с ним был пожилой мужчина, седовласый, но с красивым лицом с чертами твёрдой решительности. Оба были серьезны и молчаливы. Цезарь опустился рядом со мной, и только после этого четверо солдат, отдав честь, незаметно удалились. Я познакомился с генералом Обадеа, который несколько мгновений пристально смотрел на меня; он крепко пожал мне руку и, обменявшись со мной несколькими любезностями, удалился в полусферическое здание. Для меня было очевидно, что генерал знал обо мне все от Цезаря и что он дал свое согласие на то, чтобы меня привезли в это место. Вероятно, этот шаг был частью их плана по разоблачению масонских действий, и они посчитали необходимым, чтобы я находился в этом месте. Несмотря на то, что я чувствовал себя лишь винтиком в этом огромном механизме загадочных элементов, проблем и интриг, я был очень рад этой необычной возможности, и был полон решимости с максимальной ответственностью выполнить взятую на себя задачу.

Большая галерея

– Ситуация довольно критическая, – обеспокоенно сказал Цезарь. Отношения с мистером Массини стали натянутыми, но куда серьезнее то, что все происходило на вершине государственной власти. Мы ожидали этого, но отнюдь не так быстро. Наше намерение состояло в том, чтобы представить факты дела в то время, которое должно было быть гораздо более благоприятным. Сейчас ситуация очень напряженная, как внутри страны, так и за ее пределами. Вы не знаете многого из того, что произошло за последний месяц. Пойдемте, я кратко изложу вам основные элементы, пока мы идем по туннелю, – сказал он, направляясь ко входу.

Таким образом я сэкономил время; я не стал брать электромобиль именно для того, чтобы Цезарь мог вкратце рассказать, как разворачивались события, плюс у меня была возможность наблюдать за всем внимательно и более тщательно.

Туннель был «вымощен» толстым резиновым листом. По обе стороны от него, вплоть до скалистых склонов горы, была только скала. У входа и на протяжении нескольких метров после него просачивалась вода, но после того, как тоннель плавно пошел влево, примерно в десяти метрах от входа, все стало совершенно сухим. Я был поражен точностью бурения и особенно отделкой каменных стен, которые выглядели почти полированными. Белый свет великолепно подчеркивал разнообразные цвета различных геологических образований, незаметно освещая внутреннюю часть туннеля в сюрреалистической игре бликов и теней. Звук наших шагов заглушался резиновым ковриком, и в галерее царила загадочная, но очень волнующая для меня атмосфера. Было немного прохладно для того, как я был одет, но Цезарь сказал мне, что такая ситуация продлится не долго.

– Первоначально аппарат бурил после странного отклонения магнитного поля. Однако вскоре после этого мы поняли ошибку, и траектория была исправлена. Смотрите, вот здесь, – сказал Цезарь, остановившись у левого поворота туннеля.

Я тоже остановился, восхищаясь элегантным способом соединения галереи. После изгиба она простиралась совершенно прямо на протяжении примерно пятидесяти метров, очень похожая на тоннель метро, хотя, возможно, немного шире. В конце этого расстояния, в самом центре горы, я увидел нечто, напоминающее огромные ворота, которые, казалось, сдвинулись влево и теперь занимали менее четверти ширины галереи. Там также стояли два вооруженных солдата, и место было хорошо освещено по всему периметру туннеля. С правой стороны были также современные узкие, но довольно длинные ворота, прямо перед большим входом в другую галерею, которую я уже мог видеть; этот вход охранялся огромной раздвижной дверью. Тогда я понял, что это начало приключения, великого открытия, которое было сделано. Я вспомнил эскиз, который Цезарь нарисовал во время нашей последней встречи, и понял, что он соответствует реальности, которую я видел в то время, по крайней мере, в том, что касается размещения таинственной галереи в горе.

– Я был поражен технологиями, которые были в распоряжении американцев, сказал мне Цезарь. Машина плазменного бурения невелика, но требует специального оборудования для окружающих и буровой площадки. Это что-то вроде атомного противорадиационного оборудования. Я сам надел такой специальный костюм и наблюдал за бурением с очень близкого расстояния. Зрелище, которое вы потом увидите за линзами, содержащими сложное защитное вещество, почти невероятно. Создается впечатление, что камень действительно «плавится» под действием плазменной струи, но на самом деле камень становится очень податливым, вплоть до точки текучести, и немедленно приобретает круговую форму под действием давления вращающегося магнитного поля, которое также направляет плазменную струю. Пыль полностью отсутствует, а мусор даже ничтожно мал. Скорость проникновения колоссальна для такой работы; расстояние от входа до двух солдат, которых вы видите там, было пройдено всего за пять часов. Позади все остается как будто отшлифованным и очень чистым, так что резиновый коврик и установки были подготовлены у входа в туннель еще до того, как был выведен бур.

Когда мы направились к большой галерее, Цезарь рассказал мне, что сначала они бурили в другой части горы, пытаясь обойти энергетический барьер у входа в главный туннель внутри горы. Они выбрали место повыше на берегу, примерно в трехстах метрах от места, где была создана база, и бурили несколько дней, поскольку расстояние до туннеля было гораздо больше, а проходка не была горизонтальной, что значительно усложняло технические процедуры. В конце концов, они достигли стены туннеля, но любые попытки прорваться сквозь нее были тщетны. Ни плазменной струе, ни магнитному полю, ни зубьям резцов она не поддалась. Им пришлось отказаться от этого варианта и заблокировать вход в туннель, который они только что пробурили. Поэтому они вернулись к исходной точке и начали бурить каменную скалу ровно, пока не достигли энергетического барьера.

– Бурение постоянно отслеживалось на контрольных мониторах и соотносилось с расстоянием до энергетической зоны. За несколько метров до этого мы наткнулись на начало галереи, которую вы видите сейчас, поэтому нам оставалось только соединить два туннеля, – объяснил Цезарь.

Тем временем мы оказались с ним перед входом, который охраняли два солдата спецназа. Судя по их форме и знакам различия, один из них был румынским, а другой – американским. Солдаты поприветствовали Цезаря, который прошел несколько метров направо, к будке. Американец прошел внутрь, где, видимо, находился пульт управления, потому что из ниши в здании тут же появилась длинная металлическая рука со сложным устройством на конце. Рука была на шарнире; Цезарь поднял ее на уровень глаз, и через несколько секунд раздался короткий звук доступа.

– Были приняты все меры предосторожности, сказал он, возвращаясь ко мне. Отпечаток моей радужной оболочки глаза был проанализирован и сохранен как кодовая информация. Система безопасности реагирует только на считывание лазерным лучом моей радужки или радужки генерала Обадеа. Сейчас, например, деактивирована очень сложная система лазерных датчиков, которая была установлена прямо здесь, у входа. Она невидима, и если бы мы прошли прямо через неё, то автоматически включилась бы сигнализация на базе. Мы отказались от иридологической дактилоскопии американских генералов и настояли на том, чтобы доступ в Большую галерею принадлежал исключительно нам. Собственно, с этого они и начались, первые проблемы, – задумчиво произнес он. Я заметил, что будка имеет продолжение за воротами, в Большую галерею, из которой также торчало лазерное устройство, считывающее радужную оболочку глаза. Цезарь объяснил, что это было сделано для возвращения с Большой Галереи. Я также узнал, что он может обойти систему безопасности, приложив одновременно со считыванием радужной оболочки ладонь и пальцы правой руки к специальной прорези. Этот метод использовался, когда нужно было провести через Большую галерею массивные грузы.

Цезарь отошел на несколько метров и начал объяснять:

– Энергетическая защита работает примерно в этой области. По сути, это энергетическая проекция, но мы не могли понять, как она сделана. Мы также не можем понять, как стало возможным, чтобы эта энергетическая защита существовала непрерывно в течение тысячелетий. Мы не знаем ни источника, который его питает, ни технологических средств, с помощью которых это достигается. В принципе, кроме того, что нам удалось проникнуть в него, мы больше ничего не смогли прояснить, но преодоление его было сопряжено с трагическим событием.

Я стоял позади Цезаря и смотрел на потолок галереи, где было сделано соединение с большим туннелем. Действительно, сначала в горной породе была проложено несколько метров галереи большего диаметра, чем галерея, прорытая американским плазменным устройством. На этом участке стены были не гладкими, а неровными, со множеством углов, кроме того, этот участок галереи, длиной около шести метров, был не круглым, а имел квадратное сечение. Соединение двух галерей было сделано только на уровне земли, которая была выровнена под небольшим уклоном вниз от нашей галереи к древней галерее большего размера. Перепад уровней был около метра, и я мог видеть ее очень четко в области потолка на стыке двух туннелей. Отверстие было почти концентрическим с древней галереей, но никто не мог объяснить, как этот туннель мог внезапно начаться изнутри горы. Это была явно искусственная работа. Вероятность того, что вход был завален на расстоянии около шестидесяти метров, не представлялась правдоподобной, поскольку массивная каменная конструкция была идентична окружающим скалам.

Я спросил Цезаря, что случилось, когда они достигли энергетического барьера.

– Я обсуждал с генералом Обадеа и генералами Пентагона некоторые аспекты безопасности базы. Нам сообщили, что работы по пробивке и объединению двух галерей завершены. К моменту нашего приезда военные уже начали убирать плазменное устройство из галереи. Мы втроем из первой группы специального вмешательства Департамента пробрались внутрь, чтобы посмотреть на условия в новой галерее. Это было большой ошибкой, так как они проигнорировали протокол действий. Они перепрыгнули метровую ступеньку между двумя туннелями и начали обыскивать примерно четырехметровую область, о которой знали, пока не достигли энергетического барьера, который был невидим. К сожалению, никто не мог объяснить, как все произошло. Должно быть, трое подошли очень близко к энергетическому барьеру, потому что через несколько мгновений послышался странный, но громкий шум, похожий на короткое замыкание. Мы нашли их скорчившимися у нижнего основания невидимого барьера, их тела были странно искривлены, как будто ограничены чётким краем стены. Все трое были мертвы. Врачи констатировали их мгновенную смерть от остановки сердца. Это вызвало некоторую панику, хотя мы сделали все возможное, чтобы урегулировать инцидент. Как я вскоре понял, паника была скорее среди американского персонала и объяснялась тем, что первоначальные опасения его членов начали сбываться, ведь в тот момент у нас практически не было доступа в древнюю галерею. Боковое бурение провалилось из-за того, что неизвестный материал сопротивлялся любой попытке прорыва, а энергетический барьер оказался неприступным.

Высокопоставленный Массини также был там и спросил мое мнение, в то время американский отряд спецназа еще не прибыл. Там были только специалисты с буровой установкой, команда исследователей и представители мистера Массини, которые все еще находились там: два генерала из Пентагона и советник президента. Однако я не уверен, что президент США был уведомлен об этой операции. Очевидно, что это была внутренняя, закулисная проблема, из которой они хотели извлечь максимальную выгоду. Почтенный знал больше о происхождении этой находки, и, как я понял, ему было известно, по крайней мере, об одном предмете, находившемся в большой комнате, к которому мы перейдем чуть позже. Нетерпение масона было сдержанным, но твердым, и тогда я мог бы приказать удалить их из этой зоны, но это ничего бы не дало, кроме значительного усложнения ситуации. Влияние мистера Массини в конечном итоге даже привело бы к замене меня и генерала Обадеа во главе операции, которая еще не была доведена до сведения политической власти. У меня, конечно, были все оправдания и смягчающие обстоятельства, но хорошо, что информация исходила от нас, а не от посторонних. Однако совершенно непредвиденный элемент радикально изменил ситуацию, направив ее по очень напряженному и опасному пути, который существует и по сей день. Я надеюсь, однако, что эта напряженность не перерастет определенный рубеж, потому что тогда трудно будет сказать, что может произойти.

Цезарь подошел ближе к огромным каменным воротам, которые оохраняли вход в Большую галерею. Он подошел к левой стене туннеля, с той стороны, где он задвинул ворота, и сказал мне:

– Вы находитесь прямо в зоне энергетического барьера, когда он активирован. Вы видите что-нибудь на стене рядом со мной?

Я внимательно присмотрелся и заметил в неровной скале довольно большой участок квадратной формы, шириной около двадцати сантиметров, идеально отделанный, который казался вделанным в горную стену. На нем была точно прорисована форма равностороннего треугольника с вершиной вверх.

– Это «ключ», оставленный нам теми, кто построил этот комплекс. Без него мы были бы совершенно бессильны. После смерти трех солдат я пришел именно туда, где вы сейчас находитесь, и внимательно осмотрел это место своими глазами, заметив этот очень хорошо отполированный квадрат камня, на котором изображен треугольный символ. Затем, однако, галерея была перекрыта огромными воротами, которые вы видите здесь. Проблема заключалась в том, что я находился очень близко к плотине электростанции, которая была примерно в двух метрах перед воротами, где вы сейчас находитесь. Как видите, полированный квадрат, вделанный в горную скалу, находится между огромными каменными воротами и энергетическим барьером. Естественно, я предположил, что его функция – командовать открытием ворот. Но как я мог добраться до него, если путь преграждала невидимая энергетическая стена?

Я с недоумением посмотрела на Цезаря. Двое солдат уже давно вошли в ворота, оставив нас одних у входа в таинственный древний коридор. Меня охватило волнение от того, что я узнаю секреты, которым тысячи и тысячи лет, и которые теперь постепенно раскрываются передо мной. Из-за волнения мое тело казалось более легким, а слова Цезаря долетали до моих ушей несколько приглушенными. Тем не менее, я обрел необыкновенную ясность и понимал все очень быстро, интуитивно.

– Это вопрос вибрационной частоты, – сказал я, удивляясь тому, как спокойно я произнес эти слова. Цезарь посмотрел на меня с удивлением.

– Точно, – подтвердил он. В поисках решения я закрыл глаза и сосредоточился на энергетическом барьере. Через некоторое время я почувствовал, что он действительно «живой», но каким-то особенным образом, который я не мог объяснить присутствующим. Только Почтенный, я думаю, мог понять, но именно ему я не хотел открывать ни одной из тайн, которые изучал.

Я почувствовал, что между мной и энергией барьера существует определенная «совместимость», что-то вроде взаимной симпатии, и что я прошел тест на «личную вибрацию». Однако я не переставал удивляться тому, какой исключительной степени технологического и духовного развития достигли те, кто установил этот настоящий «порог» энергетической проверки, о котором нынешняя наука не может даже помыслить, не говоря уже о том, чтобы достичь его на практике. Затем я подобрал с земли несколько обломков камня и бросил их в невидимую стену энергии. Как только камень ударился об энергетический барьер, он превратился в мелкий порошок, который упал на землю по прямой линии. Я попросил принести другие предметы из металла, пластика, дерева или кожи. Вывод был однозначным: все, что сделано из аморфного вещества, мгновенно превращалось в порошок, а все, что представляло собой органическую материю, отбраковывалось, если только не имело определенной высокой частоты индивидуальной вибрации. Я отправил порошки в лабораторию для анализа, а затем осторожно коснулся рукой невидимой поверхности энергетического барьера. Я почувствовала лишь легкое покалывание на коже, что было очень приятно, поэтому я двинулась вперед всем телом, перейдя на другую сторону энергетической стены. Толщина его, по моим оценкам, не превышала одного сантиметра.

Теперь я смотрел на ошеломленные лица американских чиновников и нескольких членов моей команды по другую сторону энергетической плотины. Я подошел к стене и нажал треугольником на идеально отполированный квадрат камня, который вы видите здесь. На самом деле мне не нужно было ничего делать, кроме как прикасаться к нему, потому что у него нет хода, он не двигается; только его поверхность очерчена на стене. Каменные ворота, от которых вы сейчас видите лишь небольшую часть, сразу же начали плавно и почти бесшумно скользить влево и остановились в своем нынешнем положении. В этот момент мы все впервые увидели Большую галерею. Это был особенно эмоционально насыщенный момент, прежде всего нас потрясло то, что он был освещен, как вы видите его сейчас, но не содержал никакого источника света, по крайней мере, обычного, который мы знаем.

Цезарь сделал небольшую паузу. Я в изумлении смотрела внутрь Большой галереи и только потом поняла, что в ней нет освещения. Слишком поглощенный тем, что рассказывал мне Цезарь, и своими собственными наблюдениями за зоной слияния двух туннелей, я представил, что свет в Большой галерее также исходит от осветительных установок, которые, вероятно, были установлены вдоль нее, как и в недавно пробуренном туннеле. Однако только сейчас я понял, что свет, казалось, не имеет источника, хотя у меня было искушение сказать, что он исходит от необычного материала, которым облицованы стены галереи. Этот свет был менее интенсивным, чем в нашей галерее, но он был очень приятным, вызывая явное состояние физического и психического расслабления и релаксации.

– Тогда возникло сложное и очень глубокое чувство, – продолжал говорить Цезарь, вызвали размер коридора, цвет и рисунок материала, из которого он сделан.

– Отсюда вряд ли можно увидеть его конец, но я могу сказать, что примерно через триста метров туннель резко поворачивает направо. Скоро вы сами в этом убедитесь.

Но вернемся к энергетической защите. Я снова коснулся полированного треугольника, и ворота задвинулись на место, закрыв доступ в Большую галерею. Только когда я снова открыл ворота, проходя через зону защиты, я понял, что он отменен. Поэтому одной командой он снял энергетический барьер и одновременно открыл каменные ворота, блокирующие доступ в Большую галерею. После этого я провел еще несколько экспериментов, особенно после того, как точно ограничил зону действия энергетической защиты. Генерал Обадеа подошел и прикоснулся кончиком пальца к невидимой поверхности энергетического барьера, но хотя с ним не произошло ничего серьезного, он все еще чувствовал головокружение и смутную тошноту. Однако советник президента США был с силой опрокинут на землю, хотя контакт между его кожей и энергетическим барьером был очень незначительным. Он оправился от обморока позже, под присмотром врачей. После этого никто не хотел пытаться прорваться сквозь энергетическую стену. Вполне вероятно, что трое погибших солдат получили одновременный контакт на гораздо большей площади, который оказался для них смертельным.

Проблема в том, что даже за этим невидимым барьером, то есть между закрытыми воротами и энергетической стеной, те, кто не может его пересечь, не могут оставаться там надолго. Я провел тесты с некоторыми солдатами, и после закрытия врат и энергетической системы они сказали мне, что почувствовали удушье, которое со временем становилось все острее и острее. Поэтому нам пришлось оставить открытыми и плотину, и ворота, но, как вы видите, мы выставили двух охранников и использовали систему сигнализации для предотвращения несанкционированного проникновения в Большую галерею. Система идентификации по радужной оболочке глаза сбрасывается через пять секунд после ее отмены, что является достаточным временем для пересечения линии в галерею за системой раздвижных ворот. Пойдемте со мной, я хочу показать вам, как работают ворота.

Цезарь слегка коснулся квадрата полированного камня. Огромные ворота, толщиной около тридцати сантиметров и высотой, как Большая галерея, более шести метров, двигались очень бесшумно благодаря системе зубчатых передач, которую я не смог определить. Когда ворота полностью закрыли вход, я заметил, что они были идеально отполированы, но без каких-либо надписей на своей поверхности; это была просто огромная стена из почти блестящего камня, весом, вероятно, более двадцати тонн. Что же заставляло его двигаться так легко и деликатно? Как раз когда я искал ответ на этот вопрос, внимательно изучая нижний край, я почувствовал, что начинаю тяжело дышать и меня охватывает смутное головокружение. Цезарь, внимательно наблюдавший за мной, снова открыл ворота, и эффект исчез так же внезапно, как и появился. Он внимательно посмотрел и на меня и понял вопрос.

– Я не знаю, что вызывает этот специфический эффект. Возможно, это некое интерактивное действие между поверхностью ворот, когда они закрыты, и энергетическим барьером, которое соответствующим образом влияет на любой живой организм в этом промежутке. Мы также не смогли расшифровать тайну перемещения ворот, которые имеют гигантские размеры. Если вы внимательно посмотрите, то увидите, что когда они движутся вправо, они толкают эту каменную плиту, которая покрывает пространство толщиной с ворота. Когда они сдвигаются влево, полированная каменная плита также возвращается, плотно прижимаясь к краю ворот, как будто подталкиваемая пружиной. Однако я не думаю, что это такой уж примитивный технологический прием, поскольку все происходит слишком гладко и бесшумно. Должно быть, это совсем другая технология. Американские генералы выступили с предложением разбить каменный порог, чтобы увидеть, что находится под ним, но мы не согласились с этим. Я думал, что это было детское решение. Я внимательно осмотрел створки ворот; стыки были невероятно точными и очень хорошо отполированными. Ничто не могло проникнуть между ними, и нельзя было увидеть, что находится под ними. Ворота правильной формы просто «выскользнули» из левой стены галереи и сползли к правой стене, где идеально вписались в нее.

– Пока мы проводили эти эксперименты и наблюдения после деактивации энергетического барьера, один из военных, обеспечивавших безопасность, подошел к нашей группе и сообщил, что американские техники попросили нас присутствовать на базе, чтобы сообщить нам нечто особенное, – продолжал рассказывать Цезарь о произошедших событиях. Один из двух американских генералов и генерал Обадеа быстро вышли наружу, где находился центр анализа технических данных. Через некоторое время они сообщили мне, что, как ни странно, сразу после того, как первый энергетический барьер у входа в Большую галерею была деактивирован, огромный полусферический щит на другом конце галереи внезапно активировался, перейдя на более высокий уровень вибрации и испуская большое световое излучение. Сказав это, Цезарь направился к помещению военных.

– Пойдём, сказал он. Пора войти в Большую галерею. Вы сами сможете убедиться в том, что я вам рассказал.

Он возобновили процедуру распознавания радужной оболочки глаза и таким образом мы смогли переступить порог ворот, я впервые ступил на этот очень странный и очень особенный материал древнего туннеля. Позади нас двое солдат заняли свои молчаливые караульные посты.

Прямо у входа в Большую галерею стояли два электромобиля, но мы предпочли пойти пешком, чтобы у Цезаря было время рассказать мне, что произошло, и пока он говорил, я с интересом изучала галерею.

При беглом взгляде можно было понять, что его стены и земля, по которой мы шли, были сделаны из тщательно отполированного горного камня. Я подошел к стене слева и ощупал ее: она была покрыта материалом, который выглядел синтетическим, но в то же время создавал странное ощущение, что в нем есть органическая часть. Это был цвет машинного масла, но часто его отблески были зелеными и даже темно-синими. Тревожное впечатление от воды создавали неровные полосы, обрамлявшие ее во всех направлениях. Удивительно, но когда мы двигались, полосы также меняли положение, ширину и цвет, но это происходило очень плавно, создавая впечатление, что это был лишь кажущийся эффект нашего движения относительно стены. Оттенки цветов оказывали глубокое расслабляющее воздействие на психику и изменяли правильное восприятие расстояния. Когда я заметил это, Цезарь сказал мне:

– Мы заметили то же самое. Нам пришлось измерить общее и сегментное расстояние галереи и даже установить маркеры на краю.

Действительно, в правой части галереи можно было увидеть маркеры, указывающие расстояние в метрах и ярдах от входа в туннель. Я также заметил, что на ощупь материал был несколько шероховатым, но его нельзя было ни поцарапать, ни согнуть. Цезарь рассказал мне, что он сопротивлялся любым попыткам сломать, проколоть, поцарапать или порезать его, независимо от того, насколько острым было используемое устройство, плюс, как ни странно, пламя огня поглощалось внутри него; практически говоря, огонь не мог существовать на этом материале.

Американские исследователи не могут сказать, что это за материал, поскольку у них нет образца его вещества. Единственное, что они могут сказать, это то, что материал представляет собой странное сочетание органических и неорганических веществ, но как они организованы в его внутренней структуре – для них самая большая загадка.

На границе, указывающей на расстояние в двести восемьдесят метров, галерея резко наклонялась вправо под острым углом. Не удалось расшифровать и причину такой траектории. На гораздо большем расстоянии, вдалеке, я увидел феерический голубой свет, мерцающий, как звезда. Увидев эмоции на моем лице, Цезарь улыбнулся и сказал:

– Это конец нашего пути. Но, в некотором смысле, это также начало чего-то еще более грандиозного, насколько я теперь знаю. Технологический способ, с помощью которого эти данные были открыты для нас, колоссален, но, к сожалению, вы не можете получить доступ к этой информации. Вы лучше поймете, когда мы доберемся до Проекционной комнаты, как мы договорились ее называть.

– Это значит, что американцы тоже там, – сказал я.

– Как только мне удалось решить проблему с первым энергетическим щитом, мистер Массини захотел выйти в коридор и попасть в большой зал. Я поднял вопросы высокого риска, который также привел к гибели трех солдат, и необходимости установки серьезной системы безопасности и сигнализации на входе в главный коридор. Ему это не нравилось, но он ничего не мог с этим поделать. Я стремился продержаться как можно дольше, но главное – попасть в главный зал без сопровождения масонов. Я не знал, что им там нужно, но надеялся выяснить это, как только войду в зал и проведу инвентаризацию его содержимого. Записи со спутника показали существование огромного пространства в конце большой галереи, но оно тоже было защищено энергетическим экраном.

Во время организационного перерыв, воспользовавшись отсутствием в туннеле американцев и мистера Массини, я взял электромобиль и в одиночку проехал по этому коридору – после более чем пятидесяти тысяч лет, в течение которых он был пустынным – к свету, который вы видите вдали, перед собой. Однако то, что вы видите бликами, мерцающими мимо нас, является лишь отражением части огромного защитного энергетического щита, похожего на купол, зала, в который мы скоро попадем. Как вы заметите, в конце галерея делает еще один короткий изгиб под углом. Я надеялся, что смогу преодолеть этот барьер так же, как и первую энергетическую защиту. Когда я добрался туда, я был ошеломлен. Галерея, по которой мы сейчас идем, внезапно открывается в гигантский зал, расположенный в самом сердце горы и заключающий в себе огромный полусферический энергетический щит; этот щит, в свою очередь, ограничивает Проекционный зал со всем, что в нем находится. Грандиозность всего этого была невообразимой, но как раз в тот момент, когда я готовился изучить лучший способ проникновения внутрь, меня срочно вызвали по радио на базу. Новость, которую мне предстояло получить, должна была значительно усложнить ситуацию. Это был решающий момент, которого я не мог предвидеть.

Большая дипломатическая напряженность

– Я быстро вернулся на базу и вошел в комнату американцев, где меня также ждал генерал Обадеа, – продолжил Цезарь. Вмешался непредвиденный элемент, который нарушил все планы, как наши, так и мистера Массини. Кроме того, почтенный человек сидел на стуле в дальнем углу, глубоко задумавшись. Возможно, он уже делал новые расчеты, пересматривал свою позицию.

– Румынская пресса что-то узнала? – спросил я.

– Ужасно. Помните, почтенный человек рассказывал мне об открытии, которое американцы сделали в окрестностях Багдада? И что там также был энергетический барьер, который нельзя было пробить, но природа которого была идентична природе полусферического энергетического щита, окружающего большой зал здесь, в горах Бучеджи?

Я согласно кивнул. Открытие американцев было сделано не случайно, а по определенным признакам, полученным с того же спутника военной разведки, с которого были получены данные для приблизительной карты структуры в горах Бучеджи.

– Что ж, – продолжал Цезарь, – американский советник по национальной безопасности получил сверхсекретный факс, уведомляющий его о том, что полусферический энергетический щит в багдадском подвале внезапно активировался, пульсируя на высокой частоте. Удивительная информация заключалась в том, что перед ним появилась голограмма планеты, на которой последовательно и постепенно отображался континент Европа, затем его юго-восточная часть, затем территория Румынии, затем горы Бучеджи и, наконец, расположение структуры внутри них, показывая коридор Большой галереи и полусферический энергетический щит, пульсирующий силой. Было очевидно, что два полусферических энергетических щита находились в прямой, но таинственной связи, так что активация одного из них приводила к активации другого. Кто знает, может быть, существует даже сеть таких подземных сооружений по всему миру. Но плохая новость заключалась в том, что президент США был в курсе всего этого и связался с румынской дипломатией через спецслужбы. В течение нескольких минут вся операция была раскрыта. Уже было объявлено о скором прибытии специальной государственной комиссии из Бухареста для оценки ситуации на месте.

Я была настолько захвачена тем, что говорил мне Цезарь, что даже не осознал, что остановился, слушая его с полным вниманием. Я был почти в ста метрах от последнего поворота коридора, и свет от энергетического щита, отражаясь от стен Большой галереи, стал намного ярче.

– Они хотели захватить политический орган? – нетерпеливо спросил я.

– Изначально я думаю, что таков был приказ, но дело стало еще сложнее, когда они действительно увидели, что к чему. Мои опасения сбылись, потому что наши политики – те, кто имеет право советоваться по этим вопросам, – запаниковали. Было очевидно, что они не могут справиться с событиями и что решения, скорее всего, будут приниматься в состоянии повышенного стресса.

Генерал Обадеа был вызван в Бухарест; это был очень критический момент, который ставил на карту само существование департамента или, по крайней мере, его независимую структуру. Генералу пришлось оправдываться, скрывая свой поступок от политической власти на вершине государства. Это был, пожалуй, самый напряженный момент всей операции, перед отъездом в столицу с членами комиссии Обадеа посоветовался со мной, и мы по обоюдному согласию решили раскрыть все аспекты, интриги и планы последнего года, которые касались моих связей с мистером Массини. Самой сложной проблемой было найти именно тех людей, которые могли бы сделать этот доклад, имеющий решающее значение для страны, потому что в противном случае все наши намерения и планы, так тщательно выстроенные до этого времени, были бы раскрыты, и последствия могли бы быть самыми пагубными как для меня, так и для генерала и национальной безопасности, а пока я был отправлен на базу, все работы были остановлены.

Американская команда была изолирована в палатке, а охрану туннеля, как и нашу палатку, взял на себя армейский батальон специального назначения. Дипломатическое напряжение нарастало, поскольку давление Вашингтона требовало общения с генералами Пентагона и особенно с советником по безопасности.

В то время еще никто не знал, что находится в большом зале, защищенном энергетическим щитом. Все инициативы и исследования были прекращены. Никому не разрешалось рсхаживать по базе, кроме патрулей охраны. Новое положение дел координировалось двумя ведущими генералами румынской армии, которые находились в постоянном контакте с высшими политическими структурами Румынии. Так вот, во всей этой крайне напряженной ситуации единственным человеком, которому удалось «улизнуть» с базы, следуя особому приказу из Бухареста, был мистер Массини. С тех пор я его не видел, но, поверьте, я почувствовал его влияние на то, как развивались события с тех пор. Я имею в виду глухую, но очень ожесточенную борьбу за кулисами румынской и американской дипломатии и характер политических решений, которые были приняты после этого в связи с операцией здесь, в горах. Все произошло очень быстро, всего через восемь дней после тех событий.

Слушая рассказ Цезаря, я был очень удивлен поворотом событий, но в основном потому, что я все еще был там, как будто ничего из того, что я слышал, не произошло на самом деле.

– Если я здесь, и если вам, как я понимаю, удалось попасть в проекционную комнату, значит, генерал Обадеа добился успеха в Бухаресте.

Цезарь загадочно улыбнулся.

– В значительной степени –  ответ положительный. Успех заключался прежде всего в том, что факты были доведены до сведения людей, обладающих большой моральной чистотой, к тому же одушевленных глубоким чувством патриотизма. Было созвано экстренное заседание Высшего совета национальной обороны – CSAT. Большинство из них были потрясены тем, что узнали. Тогда спонтанно возникла сильная волна сочувствия к генералу и его действиям, и на месте было решено продолжить расследование под полным командованием генерала и меня. Однако дипломатический кризис так и не разрешился. Американскому персоналу было разрешено покинуть страну на следующий день, но команда исследователей и специалистов, а также все материально-технические средства и оборудование все еще находились под стражей. Вначале мне показалось, что все улажено, и я был почти рад этому, потому что не было необходимости притворяться или более или менее уступать требованиям властной и масонской элиты. К сожалению, их влияние и давление, которое они оказывали по дипломатическим каналам, было огромным.

Мы с Цезарем дошли до конца коридора, который снова резко уклонился, на этот раз влево и всего на четыре метра. Зрелище, представшее перед нашими глазами, было поистине грандиозным. Гигантский купол энергетического щита был великолепного переливчато-голубого цвета, и сквозь него пробивались интенсивные вспышки яркого белого цвета. Хотя Цезарь сказал мне, что Зал проекций не отгорожен от внешнего мира воротами, как это было в случае с большой галереей, все же ничего внутри нельзя было увидеть сквозь энергетический щит. Коридор резко заканчивался огромным залом, выдолбленным из горной породы в виде полусферы. От порога коридора до энергетического щита было не более семи-восьми метров, в этом промежутке по обе стороны коридора выстроились четыре электромобиля. Купол, который создавал энергетический щит, был встроен в полусферическую полость в горе, но я заметил, что задняя часть была обращена к скальной стене. По нашим оценкам, разница в уровне между куполом щита и потолком зала составляла около десяти метров. Волшебный свет, который излучал энергетический щит, отражался чудесными переливами и тенями на скалистых стенах горы. Красота и величие этой картины были почти неземными и будоражили мое сердце восторгом и восхищением.

– Как вам удалось попасть внутрь? – спросил я Цезаря, глубоко взволнованный интенсивностью переживаний, которые вызвало у меня это зрелище.

– Вы знаете, все гораздо проще, чем можно было бы ожидать. Вероятно, те, кто проектировал все это, рассматривали первый барьер как настоящий «камень преткновения» для потенциальных претендентов, считая ее достаточной для безопасности всего сооружения. Должен признать, что они были правы: ничто не может преодолеть первый энергетический барьер, если нет высшего, глубоко благотворного сознания. Даже в случае атомного взрыва все это очень хорошо защищено горой; возможно, именно поэтому Большая галерея начинается внезапно, глубоко внутри нее. Однако я не могу понять, как им удалось выполнить всю работу технологически.

Когда я получил новые заказы из Бухареста, я был очень рад. Я чувствовал, что битва только начинается, но, по крайней мере, у меня была важная политическая поддержка и руководство операцией, в тот же день, когда я вошел в Проекционную комнату перед вами. Тогда я остался один и узнал страшную тайну, которая была скрыта пятьдесят тысяч лет. Вы вряд ли можете представить, какие чувства я испытывал в те моменты. Однако некоторые аспекты я не могу вам рассказать.

– Вы уже упоминали это количество лет назад, – спросил я Цезаря. – Откуда вы знаете, что именно этим периодом времени датируется все, что здесь происходило?

– Это был плод дальнейшего научного изучения некоторых данных, которые «они» дали нам и которые вы сможете увидеть через мгновение, когда мы войдем в комнату. За последнюю неделю произошли все те события, о которых я рассказываю вам. Многие из них разворачивались очень быстро, и изменения в ситуации иногда принимали драматические формы, я расскажу вам о них здесь, прежде чем мы войдем в зал, потому что вы будете очень очарованы тем, что увидите там. Мы остановились на границе между Большой галереей и гигантским залом внутри горы, в котором находился полусферический энергетический щит, слушая Цезаря и зачарованно наблюдая за неземным мерцанием на голубой поверхности полусферы.

– После решения CSAT продолжить исследования под руководством Департамента Ноль, мы несколько раз заходили в Проекционную комнату и провели инвентаризацию всего, вместе с нашей командой специалистов, сказал Цезарь. Однако уже на следующий день стали поступать первые противоречивые сигналы от политической власти. Приказы следовали один за другим, отменяли друг друга, были иногда решительными, иногда уклончивыми и выявляли огромную напряженность. Можно предположить, что это была сцена настоящего сражения. Мы уже передали по защищенной телефонной линии результаты наших открытий в Проекционной комнате. Похоже, это был фитиль, который зажег бомбу. Генерал Обадеа сказал мне два дня назад, после возвращения из Бухареста, что члены CSAT находятся на постоянном совещании, поддерживая с нами связь. Они решили обнародовать это грозное открытие в горах Румынии после того, как предварительно обсудили этот вопрос во всех его аспектах. Генерал Обадеа был включен в структуру CSAT и имел сильный голос в пользу заявления, которое румынское государство собиралось сделать на весь мир. Он сказал мне, что есть некоторые члены CSAT, которые категорически против, но они в меньшинстве. Накал страстей был настолько сильным, что в какой-то момент эти люди встали и покинули зал. Советники президента сновали туда-сюда, передавая информацию из отдела дипломатических отношений с иностранцами на заседание CSAT.

Когда американская дипломатия была проинформирована о том, что Румыния направит в мировую прессу сообщение, имеющее огромное значение для человечества, все превратилось в хаос. Генерал сказал мне, что никогда не видел такого переполоха и паники среди дипломатов. Никто не знал причины, но все подозревали, что происходит что-то очень серьезное и важное. В какой-то момент президенту позвонили, чтобы провести прямой телефонный разговор с Белым домом; это был очень специальный и совершенно секретный разговор. Он вернулся вскоре после этого, но сообщил, что американская делегация на высшем дипломатическом уровне уже на пути в Бухарест

Информация разлетелась как ветер, за несколько часов все транзакции и сделки румынского государства с международными финансовыми структурами были заблокированы. В любой момент можно было ожидать приказа о введении чрезвычайного положения в горном районе, а также в столице. Министр обороны отдал офицерам приказ об общей тревоге. Среди участников операции были моменты сильной паники и даже ужаса, потому что никто не знал истинной причины, которая привела к такому положению дел.

Переговоры между официальными лицами США и румынской стороной проходили без переводчика. Они были настолько жестокими, что в кризисные моменты дипломаты кричали друг на друга так громко, как только могли, произнося многочисленные угрозы возмездия. С другой стороны, другие страны мира еще ничего не знали об этом; или же американцы прекрасно понимали, что всегда найдется несколько очень влиятельных стран, которые немедленно сформировали коалицию с Румынией в поддержку ее заявления.

– Что они имели в виду под этим заявлением? – с любопытством спросил я.

– По сути, заявление должно было содержать основные данные о находке в горах Бучеджи, одновременно предоставляя миру свидетельства, фотографии и другие важные элементы для прояснения различных аспектов, связанных с этой структурой внутри горы. Величайшие ученые были бы приглашены для проведения исследований и изысканий, и все ресурсы были бы мобилизованы для решения многих загадок, с которыми мы сейчас сталкиваемся. Но самым важным аспектом были бы откровения о чрезвычайно далеком прошлом человечества и реальной истории, которая была почти полностью сфальсифицирована, плюс были некоторые очень деликатные элементы, которые я смогу раскрыть вам лишь частично.

– Но откуда они все это знали?

– Вы           всё увидите через мгновение. Просто будьте терпеливы. Американцы отреагировали бурно, потому что это заявление в одно мгновение разрушило бы их планетарное влияние, более того, оно могло бы ввергнуть в хаос экономику и общество их страны, а возможно, и весь мир. На самом деле, это была главная причина, на которую они ссылались, чтобы не вызвать панику и не беспокоить население Земли. Однако было упущено из виду, что это возможное состояние социального бедствия и разрушения возникло бы как прямой результат лжи и манипуляций, которые сознательно поддерживались на протяжении веков правящими классами и особенно масонской организацией.

По особому дипломатическому каналу было даже личное вмешательство Папы Римского, который призвал к большой сдержанности перед тем, как сделать этот фундаментальный шаг для человечества. Ватикан уже был поставлен в известность американцами, которые рассматривали его как возможного союзника в блокировании разоблачений. Странно, но хотя представление этих вопросов миру значительно уменьшило бы власть и влияние Ватикана на христианских верующих, Папа не занял решительной позиции против этого, но призвал взвесить все «за» и «против» перед представлением заявления. Он даже передал, что предоставит в распоряжение румынского государства некоторые древние документы из секретного архива папского руководства, которые имеют огромное значение для Румынии и подтверждают доказательства находки в горах.

Наконец, после почти двадцати четырех часов обсуждений и дискуссий, было достигнуто окончательное соглашение о румыно-американском сотрудничестве, с точными условиями, которые уравновешивали интересы обеих стран. Я не могу раскрыть вам эти условия, но я знаю, что позиция румынского государства заключалась в том, чтобы отложить раскрытие информации или представить ее человечеству поэтапно в будущем. На следующий день, после того как бурление успокоилось, на основании соглашения о сотрудничестве между двумя странами, прибыла американская команда спецназовцев со всем необходимым материально-техническим обеспечением, которое вы уже видели внутри базы. Вместе с ними вернулись два генерала и советник по национальной безопасности, вероятно, с хорошо спланированными задачами. Затем в горе был пробурен огромный ангар, который они установили должным образом. Меморандум о взаимопонимании установил самые строгие меры безопасности, защиты и наблюдения, которые будут доработаны в ближайшие дни. Именно поэтому вы не сможете получить доступ к некоторым разделам Зала для просмотра, но я вкратце расскажу вам, что там находится.

Зал для просмотра

Цезарь жестом велел мне двигаться вперед. Большая галерея резко заканчивалась в гигантском зале внутри горы, высота которого составляла около тридцати метров, а длина, по моим оценкам, около ста метров. Проекционный зал, который был практически ограничен энергетическим щитом, был несколько меньше по размерам, чем горный холл, высота проекционного зала составляла около двадцати метров, а может и больше. От конца коридора до энергетического щита по прямой было около семи-восьми метров; это расстояние было ограничено двумя бордюрами из того же материала, которые также выстраивались вдоль коридора. Бордюры шли прямо до щита, точно по ширине коридора. По обе стороны от этих бордюров были установлены четыре электромобиля.

Я взволнованно вышел из коридора на участок, похожий на короткую взлетно-посадочную полосу, окаймленную бордюрами. Это было похоже на момент истины. Мне предстояло проникнуть в самое сердце тайны, которая была скрыта десятки тысяч лет, и оказаться среди тех немногих, кто имел доступ к ее загадке.

– Энергетический щит предназначен для отграничения комнаты, как стеной, от остальных полостей в горе, а также для защиты от различных вредных внешних воздействий, сказал Цезарь, – тем самым заставив меня вернуться к своим мыслям. У него есть только один безусловный доступ, как дверь, прямо перед вами.

Действительно, как только мы приблизились к энергетической стене, часть щита, ограниченная двумя бордюрами, сначала потускнела, а затем и вовсе исчезла, точно обозначив контур входа высотой около пяти метров. Я шагнул в большой зал, за мной последовал Цезарь, за нами щит снова стал компактным. Цезарь объяснил мне, что это был единственный доступ в зал; в любой другой части щита он отражал, как непроницаемая стена, любую попытку проникновения. Однако органическая или неорганическая материя, вступающая с ним в контакт, не повреждалась, как в случае с первым энергетическим барьером, но и не могла проникнуть сквозь него. Щит был похож на идеальную голографическую проекцию, но его консистенция была чисто энергетической, создавая такое же впечатление, что он живой, как и материал, окутывающий коридор; внутри поверхность щита была уже не голубого, а золотисто-белого цвета, отражая ясный и интенсивный свет, который совершенно не напрягал глаза. Я заметил, что, в отличие от огромной горного холла, в котором он находился, Проекционный зал был почти круглым.

 

Я с тоской смотрел на это огромное пространство, которое из-за странного оптического эффекта казалось таким же гигантским, как космос. Земля была покрыта тем же материалом, что и в Большой галерее, но здесь особый свет заставил композицию земли отражать мириады бирюзовых оттенков. У меня было определенное впечатление, что я нахожусь в ином мире; почти ничего из того, что я видел, не соответствовало обычным ценностям и измерениям цивилизации, в которой я жил и к которой привык.

С самого начала мой взгляд был прикован к задней части комнаты, диаметрально противоположной той, где мы стояли. На половине своей окружности зал составлял единое целое со скальной стеной горы. Энергетический щит уже не опускался до уровня земли, как в передней части, через которую мы вошли, а изгибался в форме купола на высоте около десяти метров над землей, упираясь в стену горы; таким образом, заднюю половину окружности Проекционного зала закрывала скальная стена горы.

В этой массивной каменной стене высотой около двенадцати футов я увидел три огромных входа туннелей: одно прямо впереди, а два других симметрично по обе стороны от него.

 

Вид на зал из интерьера горы

Они были тускло освещены, зеленоватого оттенка. С такого расстояния я не мог четко разглядеть другие особенности, хотя я мог видеть, что вокруг каждой из трех галерей были другие устройства. Однако я заметил, что эти входы туннелей также охранялись, как и вход в Большую галерею, по два солдата на каждый туннель.

Я озадаченно повернулся к Цезарю.

– Вы установили здесь системы безопасности? Почему? Куда ведут эти туннели?

– Это та область, к которой у вас нет доступа. Это строго запрещено секретным протоколом, подписанным между румынским государством и США. Я могу предоставить вам некоторую общую информацию в этом направлении, но некоторые вещи должны оставаться скрытыми, по крайней мере, в течение определенного времени с этого момента. Давайте начнем отсюда, сказал Цезарь, указывая куда-то вправо от меня.

Я обернулся и увидел ряд огромных каменных столов в форме буквы «Т», которые были расставлены вдоль стены, следуя ее изгибу. Ни один из столов не был меньше двух метров в высоту. На толщине верхней плиты с удивительной точностью были рельефно вырезаны различные знаки незнакомого письма, несколько напоминающие символы древней клинописи. По всей толщине каждого стола была только одна линия таких отметок. Письмена были сложными, но содержали и более общие символы, такие как треугольник и круг. Хотя вывески не были нарисованы, они все равно выделялись легким фосфоресцирующим свечением, разного цвета от стола к столу.

С каждой стороны комнаты стояло по пять столов. На некоторых из них я видел различные предметы, польза которых мне была неизвестна, в любом случае, они казались техническими приборами, служащими для определенных научных целей. От многих из них к земле спускалось множество полупрозрачных белых проводов, которые были собраны в прямоугольные коробки за пределами стола, прямо на земле. Коробки были сделаны из блестящего серебристого металла, который невозможно было поцарапать. Я попытался сдвинуть один из них, но он был прочно прикреплен к земле. Тонкие провода были очень гибкими и легкими, и внутри я мог видеть маленькие импульсы света, «скользящие» по их длине. Два стола были пусты, их покрывал лишь очень тонкий слой оранжевой пыли. Цезарь сказал мне, что образцы этой пыли были взяты и отправлены на предварительный анализ в лабораторию на базе, но результатов пока не получено.

Однако настоящим сюрпризом стала отличительная особенность, которая заставила исследовательскую группу назвать огромную впадину в центре горы Проекционным залом. Когда вы проходили мимо стола, на его поверхности одновременно включалась голографическая проекция, показывающая аспекты определенной научной области. Трехмерные цветные изображения были идеальными и очень большими, почти два с половиной метра в высоту. Поскольку столы были такими высокими, я не мог определить, какой из них является источником голограммной проекции. От Цезаря я узнал, что прямоугольная поверхность столов из полированного камня имела в центре узкую щель длиной в несколько десятков сантиметров, параллельную длинной стороне стола, из которой выходили голографические проекции.

– По словам Цезаря, используемая технология была отличной. Проекции работают сами по себе, но в то же время они интерактивны и зависят от того, кто смотрит на них и прикасается к поверхности стола.

Я подошел к столу, рядом с которым стояла раскладная лестница, принесенная кем-то с базы, и поднялся на несколько ступенек, пока не оказался над столом, который был почти пять метров в длину и полтора метра в ширину и был покрыт пленкой из материала, похожего на стекло, но не прозрачного, а темного. Я мог видеть свою голову и туловище, отраженные, словно в зеркале, на поверхности блестящей, темно-синей, дымчатой пленки. Она была разделена на несколько больших квадратов, окаймленных прямыми вертикальными и горизонтальными линиями, образуя своего рода сетку. Из центральной щели появились лучи, образуя голограмму, в идеально когерентном пучке. Судя по всему, это была тема биологии, поскольку перед моими глазами разворачивались образы растений и животных, некоторые из которых были мне совершенно незнакомы. Я осторожно коснулся одного из квадратов, который был также самым большим, и голограмма начала изображать анатомическое строение человеческого тела; на самом деле, вскоре я понял, что это было мое собственное тело, согласно специфической метке на моей руке. Хотя я не двигался, я увидел голографические изображения различных областей моего тела, которые постоянно вращались и были представлены под разными углами. Если я убирал палец с этого квадрата, возвращались образы растений и животных; если я перемещал палец внутрь квадрата, изображение проникало внутрь тела, давая проекцию внутренних органов, в зависимости от положения пальца на поверхности квадрата. Я обнаружил, что, перемещая палец определенным образом, я получаю все большее и большее увеличение наблюдаемой области. Моему изумлению не было границ, когда я перешел к невероятно малым размерам, к отдельным клеткам, их ядрам и вплоть до молекулярной области. Я думал, что вижу сон, но на самом деле я видел составную молекулу моей собственной печени, которая была показана в огромном размере, за несколько мгновений я превзошел даже самые смелые мечты современных ученых. Изображение больше напоминало некое энергетическое облако, которое постоянно меняло цвет, вероятно, из-за энергетических обменов, происходящих в реальном времени, но в разных его точках я видел некие плотности, связанные между собой своеобразными мостами, которые постоянно вибрировали. Я подумал, что это могут быть молекулярные коктейли. Но когда я пошел дальше в разрешении и вошел в атомную область, изображение закрепилось на одном из атомов, но стало нестабильным и застыло. Затем я увидел то, что я интерпретировал как атом, как рассеянную дымку энергии с очень маленьким, ярким центром.

Пораженный, я коснулся других квадратов в четырехугольнике. Каждый раз соответствующий квадрат светился оранжевым светом, а внутри него появлялись знаки неизвестной письменности. Я увлеченно ходил по другим площадям, рассматривая невероятные проекции жизни на других небесных телах. Я обнаружил, что если я одновременно касаюсь поверхностей двух разных квадратов, голографическое изображение автоматически приобретает специфику очень сложного научного анализа, показывая молекулы ДНК соответствующих существ и возможности совместимости между ними. Изображения сопровождались по бокам вертикальными линиями странных надписей, которые, вероятно, были наблюдениями, комментариями или указаниями на проводимый анализ. Они были динамичными и последовательно показывали возможные фазы смешения двух форм жизни, в итоге появлялась наиболее вероятная форма мутанта как комбинация двух генетических данных.

Я спустился по лестнице, дрожа и слегка пошатываясь. Мой разум больше не мог рассуждать связно, мне начали приходить в голову странные мысли, будто меня подставили или что все это было лишь игрой в моих снах. Осознав, что со мной происходит, Цезарь постепенно успокоил меня в параноидальных проявлениях, которые, скорее всего, были вызваны шоком от технологического прогресса, к которому я получил доступ за очень короткое время. Я пришел в себя через несколько минут и сказал:

– Здесь можно провести годы, не скучая! Я почти не могу поверить, что они достигли такого передового уровня технологии. Кто они? Вы не знаете.

Цезарь очень серьезно ответил мне:

– Как бы странно вам это ни казалось, пока что у нас нет никаких предположений. Как будто они хотели оставить нам все это наследие неизмеримой ценности, но не хотели, чтобы мы знали, кто они такие. Единственное, что мы можем подозревать, это то, что они, вероятно, были очень высокими. Иначе мы не сможем объяснить гигантские размеры всех объектов здесь. Однако вы можете гордиться, ведь за последние пятьдесят тысяч лет вы первыми исследовали массу «биологии» и притом довольно основательно. Особенно меня впечатлил метод скрещивания. Интересно, что наши исследователи еще не открыли вариант одновременного касания квадратов. Это правда, однако, что нам пришлось многое сделать за очень короткое время. В конце концов, прошло всего пять или шесть дней с тех пор, как я вошел в эту комнату, и только три дня реального обучения.

Я двинулся дальше. С каждой стороны зала, на полпути, стояло по пять огромных столов, на расстоянии около семи метров от защитного щита. Я быстро прошел мимо каждого из них, так как Цезарь сообщил мне, что мое присутствие здесь ограничено по времени. На самом деле, доставка меня на базу была результатом особого вмешательства генерала Обадеа, потому что даже Цезарь не смог бы отдать такой приказ.

В просмотровом зале было пятеро румын и три американца. Три огромных туннеля в задней части зала охранялись парой солдат, а два офицера вели общее наблюдение за залом.

– Правило – ничего не трогать и ничего не проецировать, когда они одни, – объяснил Цезарь.

– Хорошо, но что они здесь охраняют? спросил я раздраженно.

– Это протокол, плюс, как я вам уже говорил, есть некоторые элементы, которые я не могу вам сказать, но они связаны именно с этими мерами безопасности.

Я продолжил свое быстрое «паломничество» справа от каждого стола. Были представлены проекции из областей физики, космологии, астрономии, архитектуры, технологии, области, в которой представлены характеристики нескольких рас разумных существ – не все из которых были человеческими по внешнему виду – и области религии. Информация, только насколько я мог судить за очень короткое время, была настолько обширной, что потребовала бы непрерывного изучения многими группами ученых в течение многих лет, не опасаясь истощения. Скорее, все это производило на меня впечатление грозной библиотеки Вселенной, которая была блестяще синтезирована загадочной цивилизацией, высокоразвитой как духовно, так и технологически.

Я прошел в середину зала, где находился своего рода подиум высотой около двух с половиной метров с пятью ступенями, по которым было легко ходить. Вся конструкция была сделана из того же материала, что и конструкция в Большой галерее. Вместе с Цезарем я поднялся по ступенькам и оказался перед устройством, которое напоминало круглую экранированную будку из прозрачного материала. Он был около трех с половиной метров в высоту и полутора метров в ширину. На самом деле это была половина цилиндра, внутри которого находилось несколько сложных установок. Примерно на треть высоты от основания цилиндра из стены выступала своего рода платформа, а над ней находились металлические стержни с какими-то датчиками на концах.

– Мы пришли к выводу, что это установка ментального излучения, сказал Цезарь, возможный усилитель энергии мысли, настоящая «машина мысли». Он четко структурирован в соответствии с пропорциями его строителей. Металлические датчики, которые вы видите выше, идеально подходят к голове человека ростом около трех с половиной метров, сидящего на этой платформе. К сожалению, у нас еще не было возможности выяснить, как это работает. Необходимо внести некоторые коррективы, но в ближайший период прибудет больше американских транспортов с самым современным оборудованием и командами специалистов, чтобы начать систематическое обследование всего места.

– Вы знаете, для чего было предназначено это устройство? – спросил я с большим интересом. Они, должно быть, придавали ему большое значение, поскольку он занимает центральное место в комнате.

– Это правда, но мы до сих пор не знаем его истинного предназначения. Возможно, существо, подключившееся к датчикам внутри цилиндра, могло управлять очень большими психическими энергиями и направлять их соответствующим образом, но пока я не могу точно сказать, какова была цель этих энергий.

Я спустился вниз и пошел дальше, проходя мимо подиума. Примерно в пятидесяти футах от него на той же центральной линии я увидел то, что в сегодняшних терминах считается панелью управления. Она была не очень большой, квадратной формы со стороной около метра и опиралась на центральную стойку, выступающую из земли. Я не мог видеть многое из того, что было на его поверхности, потому что она, как и другие предметы в комнате, был приличной высоты, немного выше моей головы.

Я принес другую стремянку и поднялся на несколько ступенек. Я был поражен тем, как она была спроектирована. Она была очень сложной, создавая впечатление сетки для проектирования компьютерной платы, а то, что мы называем кнопками, там было представлено точными геометрическими символами, имеющими разные цвета. Я заметил треугольники, квадраты и спирали, которые были самыми распространенными. В центре панели управления находились два параллельных паза, из которых примерно на двадцать сантиметров выступали два металлических рычага, которые мы могли ассоциировать с двумя джойстиками. Оба они были приведены в нижнее положение у основания щелей и, очевидно, могли скользить вверх. Что особенно привлекло мое внимание, так это большой квадрат, который был расположен на правой стороне панели управления, в направлении нижнего угла. В центре квадрата была красная «кнопка», представленная кругом, гораздо большим, чем остальные знаки на панели. Я оценил диаметр круга примерно в десять сантиметров. Он был обрамлен серией замысловатых знаков, которые казались частью одной и той же неизвестной надписи. Это был единственный участок на картине, который был отмечен таким образом.

Цезарь, наблюдавший за мной снизу, попросил меня не трогать ничего на панели управления, тем более красную «кнопку», но предложил провести ладонью по квадрату, в котором она находилась. Я выполнил его просьбу, и тут же передо мной, примерно в двух метрах от панели, появилась огромная голограмма с изображением Земли, снятого из атмосферы, на высоте около двадцати пяти километров. Я с волнением узнал цепь Карпатских гор и их характерный изгиб, но был удивлен, увидев огромное количество воды, стекающей на низменности и равнины, пока земля не стала чистой. Затем на одну сторону голограммного изображения была наложена проекция серебристого квадрата с большой красной кнопкой внутри, который находился на панели управления. Кнопка прерывисто мигала, а метки на ее боках менялись с огромной скоростью, постоянно меняя цвет. Я видел, как постепенно из-под земли территории, которая сегодня охватывает всю Румынию и большую часть Венгрии и Украины, со всех сторон появлялись все большие потоки воды, похожие на гигантские реки, направляющиеся к горам и трансильванским предгорьям. Затем изображение приблизилось, и мы увидели, как за очень короткое время вся Румыния практически превратилась в новое море, из которого лишь в некоторых местах показались горные вершины или небольшие участки суши, похожие на острова.

В этот момент проекция квадрата с красной кнопкой стабилизировалась на изображении голограммы, не мерцая. Однако тут же проекция двух центральных щелей и рычагов на панели управления появилась в левой части голограммы и начала медленно скользить вниз. В то же время мы могли видеть, как воды начали отступать от нашей страны, но, как ни странно, они направлялись только на юг к одной точке, которую я определил где-то в массиве Ретезат, скорее всего, в горах Годяну. Через это место целое море воды ушло в землю, и снова территория Румынии предстала сухой, с известными нам сегодня геологическими образованиями. Однако в районе изгиба Карпатских гор, на некотором расстоянии от них к востоку, то есть на территории нынешнего Вранча, я заметил расщелину темного цвета, длина которой, по моим оценкам, составляла около тридцати километров, но я не мог понять, что она собой представляет. Кроме того, не существовало зоны Дельты, а также вместо Черного моря было огромное плато, простирающееся в сторону Ближнего Востока.

В этот момент изображение голограммы исчезло так же внезапно, как и появилось. Я изумленно посмотрела на Цезаря.

– Они даже оставили нам «руководство пользователя», не так ли? – засмеялся он. Процедура аналогична для всех остальных кнопок и регуляторов на приборной панели, но я особенно хотел, чтобы вы увидели, к чему может привести прикосновение к красной кнопке. Оказалось, что существует, однако, защита от сбоев: исследовательская группа определила последовательность из трех сложных действий, которые должны быть выполнены на панели управления, чтобы нажатие красной кнопки вызвало потоп и катаклизм, которые вы наблюдали в показе. То, как «они» учат нас, очень практично, просто и интуитивно понятно. Мы подозреваем, что эти установки поддерживают – пока еще совершенно неизвестным для нас способом – необходимый энергетический баланс для тектонической зоны, в которой находится Румыния. Вы видели, какие катаклизмы могут произойти, если этот баланс будет нарушен.

Ошеломленный, я кивнул. Затем мы с Цезарем прошли дальше в конец зала. За огромными проекционными столами в форме буквы «Т», по бокам комнаты, я увидел очень высокие металлические устройства, из которых в стороны торчали металлические оветвления разных и очень сложных форм. Цезарь рассказал мне, что до того момента никто не мог понять, какова функция этих огромных устройств, которые скорее производили впечатление гигантских антенн.

Примерно в десяти метрах от панели управления мы подошли к очень большой площади, разграниченной материалом на земле. Сторона квадрата составляла около трех метров, а его идеально гладкая поверхность была золотисто-желтого цвета. В центре находился небольшой купол, высотой около пятнадцати сантиметров, с прорезью в верхней части, перед куполом, прямо на поверхности площади стоял контейнер в форме античной амфоры, высотой около полуметра.

– Содержание амфоры – одна из важных сторон открытия, – пояснил Цезарь. Лично я склонен считать, что именно этого так горячо желал для себя и масонской элиты мистер Массини.

На амфоре не было ни узоров, ни надписей. Она была сделана из особого металла красноватого цвета и не имела ручек. Элегантная крышка не позволяла разглядеть содержимого. Цезарь поднял его, и, наклонившись вперед, я смог разглядеть внутри очень мелкий, белый, блестящий порошок. Любопытно, что внутренние стенки амфоры малозаметно излучали слабый голубой свет, который еще больше подчеркивал почти магический блеск белого порошка.

– Образец этого порошка был проанализирован, – пояснил Цезарь. Американские исследователи с ужасом обнаружили, что он представляет собой неизвестную кристаллическую структуру моноатомного золота. Это производное золота, которое имеет ярко-белый цвет и атомы расположены в двухмерной решетке, в отличие от обычного золота, которое имеет желтый цвет и атомы расположены в трехмерной решетке. Порошок моноатомного золота очень трудно получить, особенно в формуле очень высокой чистоты, как это представлено в некоторых древних текстах и немногих аутентичных алхимических справочниках Средневековья. Практически, современная наука пока не смогла получить порошок моноатомного золота такой исключительной чистоты, но даже в этом случае наблюдалось невероятное терапевтическое воздействие на живые ткани, особенно в плане их регенеративной способности. Поэтому до сих пор очень мало источников информации о технологии получения моноатомного золота, и, насколько я понял от одного из американских ученых, есть большой интерес со стороны НАСА к исследованиям в этом направлении, так как вложены огромные средства.

До этого момента я никогда не слышал о моноатомном золоте и не понимал, для чего его можно использовать.

– Но почему некоторые люди так заинтересованы в этом порошке? – спросил я Цезаря. Вы рассказали мистеру Массини о существовании золота?

– Преподобный еще до прихода сюда был проинформирован о порошке в амфоре. Не знаю как, не знаю откуда у масонской элиты такие источники информации, но о существовании моноатомного порошка в этом месте они определенно знали давно. Мне также было интересно, почему мистер Массини был так заинтересован в том, чтобы завладеть им. Я разговаривал с нашими учеными и с американскими, которые, похоже, лучше разбираются в этом вопросе. Они рассказали мне, что в чистом виде порошок сильно стимулирует определенные энергетические потоки и обмены на клеточном уровне, и особенно на уровне нейронов. Другими словами, он вызывает очень ускоренный процесс омоложения. Они сказали мне, что теоретически человек может жить в одном и том же физическом теле тысячи лет при условии, что он будет употреблять этот порошок через определенные промежутки времени и в определенном количестве. Это удивительно и почти непостижимо для состояния и менталитета современного человека, но объясняет многие загадочные аспекты человеческой истории, связанные с невероятным долголетием важных фигур, а также проливает свет на скрытые намерения мировой элиты масонов.

Я потерял дар речи от удивления. Я застыл на месте, ожидая дальнейших объяснений от Цезаря.

– Современные технологии пока не позволяют получить чистоту моноатомного порошка, который необходим для запуска общего энергетического процесса ревитализации и омоложения организма. Более того, анализ образца из этого порошка показал, что атомы золота расположены в планарной решетке, но они объединены с атомами другого элемента, еще не известного на Земле. Это еще больше усложняет дело, поскольку неизвестно, какими еще характеристиками обладает порошок, кроме тех, что упоминаются в древних текстах, которые консервативные ученые в иных случаях полностью игнорируют.

Цезарь призвал меня ступить на квадратную поверхность перед маленьким куполом в центре.

– Это будет один из самых больших сюрпризов, которые вы испытаете в этой комнате, если вы думаете, что что-то еще может впечатлить вас в этот момент, – пошутил он.

Затем я увидел огромную голограмму движущихся элементов, спроецированную из щели купола. Я почти сразу понял, что основные аспекты чрезвычайно далекого прошлого человечества, начиная с самого его зарождения, были переданы синтетическим путем. Таким образом, я смог убедиться в ложности дарвиновской теории эволюции человеческого вида. Его фундаментальная ошибка заключалась не столько в концепции, которую он провозглашал, сколько в незнании конкретных элементов, имевших место на Земле в поразительно далеком прошлом, элементов, которые я тогда увидел в синтезе, осуществленном исключительно разумным и в то же время глубоко интуитивным способом. От волнения я почувствовал, что мои ноги онемели, и я присел на колени, продолжая смотреть на реальные изображения самых важных событий в истории человечества, включая его истинное происхождение, которое сегодня вызывает столько споров. К сожалению, мне не разрешили рассказать в этой книге о некоторых ключевых аспектах прошлого нашей планеты, которые я рассматривал в сжатом виде, именно так, как они происходили, десятки и сотни тысяч лет назад. Это было условие, которое Цезарь попросил меня выполнить, чтобы вписаться в условия сверхсекретного двустороннего соглашения между Румынией и США. Однако я искренне признаюсь, что, по моей оценке, 90% того, что сегодня официально известно об истории человечества, является ложью и подделкой, невероятно, то, что, как считается, действительно произошло, в значительной степени является ложью, в то время как мифы и легенды, которыми наполнены книги рассказов и которые большинство людей считают плодом перепнасыщенной фантазии, почти полностью правдивы. Эта странная «инверсия» стала причиной многих проблем и конфликтов между людьми на протяжении веков.

Большинство идей и предположений археологов и ученых являются ложными, даже если сохранившиеся доказательства иногда очень четко меняют их ошибочные взгляды. Некоторые «фантазии» ученых и исследователей, такие как уморительная теория о вымирании динозавров шестьдесят пять миллионов лет назад, или рассмотрение древних континентов Атлантиды и Лемурии как мифа, теперь полностью разбиты, Но, возможно, многим ученым удобнее спать спокойно, чем принимать вызов неизвестности и признавать свою ограниченность.

Время от времени, когда наступал знаменательный момент времени, голографическая проекция сохраняла изображение события, но на заднем плане появлялась карта неба, на которой были отмечены положения основных звезд и созвездий в данный момент. Цезарь объяснил мне, что это оказался очень простой метод исторической датировки, потому что у ученых не было другого выбора, кроме как наложить эти положения небесных звезд на их фактические положения, получив таким образом относительные временные периоды, когда происходили эти события. Проблема заключалась в том, что период времени, охватываемый голографическими проекциями, был огромен – несколько сотен тысяч лет, или же прецессионный цикл Земли, составляющий 25 920 лет, приводит созвездия – в их относительном положении относительно нашей планеты – в одно и то же положение в периоды времени, кратные 26 000 лет. Решение заключалось в том, чтобы проследить голографическую проекцию от начала до конца и проследить, сколько «платоновско-цианских лет» (примерно по 26 000 лет каждый) высвечивается таким образом. Например, можно было сделать вывод, что комплекс гор Бучеджи был построен 50-55 000 лет назад, потому что было спроецировано изображение Большой галереи и самого главного зала, со всеми объектами в точности такими, какими мы их нашли, с созвездиями на заднем плане по отношению к Земле. После этого изображение появилось снова, как ориентир, обозначающий прохождение двух космических периодов прецессии равноденствий.

«Уроки» были легкими и в то же время чрезвычайно тревожными по своему содержанию. Я увидел правду о древнеегипетской цивилизации и о том, как были построены великие  пирамиды Египта, правду, которая полностью отличается от нынешних неумелостей египтологов. Я видел, что на самом деле произошло во время потопа и где находились зародыши человеческой цивилизации, которая последовала за великим потопом и впоследствии заселила территорию Европы, Азии и Африки, но я не имею права раскрывать эти вопросы в данный момент, поскольку они связаны с некоторыми реалиями, слишком шокирующими для менталитета, идей и знаний современного человека.

Изначально я думал, что голографическая проекция покажет мне прошлое человечества, от его истоков до времени строительства комплекса Бучеджи. Затем я увидел, что проекции показывали основные исторические аспекты эволюции различных рас на нашей планете вплоть до V века н.э. Это означало, что либо гиганты, построившие весь этот дипозиторий внутри горы, очень хорошо освоили доступ к темпоральным клише, либо – что кажется более вероятным из-за огромного временного периода, который охватывала голографическая проекция, – что они «обновляли» голографический информационный багаж каким-то таинственным образом. Похоже, что последнее такое обновление произошло около 500 года н.э. Однако никто не может сказать, по какой причине исторические сведения прекратились в этот период.

Мы увидели в тревожном разворачивании образов существование Иисуса и его распятие на кресте, которое даже сегодня некоторые отрицают. Я должен сказать, что в тот период времени происходили гораздо более удивительные вещи, чем те, которые представлены в Евангелиях. Просмотры также открыли мне многих людей, которые были свидетелями распятия Иисуса на холме, которые не были из того времени, но пришли туда из других исторических периодов. Эти люди, одежда которых ничем не отличалась от одежды иудеев, присутствовавших при распятии, тем не менее, имели черты лица, совершенно не похожие на их, и именно поэтому они стремились как можно больше скрыть свои лица под складками одежды.

Голограмма также последовательно представила жизни и духовные миссии других исключительных личностей, которые действительно проявили удивительные божественные дары, из очень далекого прошлого человечества. Таким образом, мы видили действия великих духовных реформаторов примерно 18-20 тысяч лет назад, о которых абсолютно ничего не известно. Однако в то время социальная система и распределение населения по планете полностью отличались от того, что известно сегодня, и археологи, антропологи и историки должны в корне пересмотреть свои представления о тех временах.

Было так много элементов, которые я наблюдал тогда, и они были представлены так компактно, что мне, без сомнения, потребуется несколько сотен страниц, чтобы описать их хотя бы приблизительно. Однако голографическая проекция длилась всего полтора часа. Даже два офицера, охранявшие зал, и шесть часовых, стоявших у входов в туннель, в ошеломленном молчании наблюдали за разворачивающимися картинами, хотя они явно не в первый раз видели нечто подобное.

После исчезновения голограммы я долгое время оставался неподвижным, уставившись в пространство. В конце концов, Цезарь сказал мне, что пора возвращаться на базу, так как это был предел, до которого я мог иметь доступ внутри Проекционного зала. Я посмотрел вперед. За пределами площади, на поверхности которой я все еще стоял, были только гигантские, почти пугающие отверстия трех загадочных туннелей в горной стене, примерно в двадцати метрах от меня. Перед каждым из них, на расстоянии семи-восьми метров, находилась панель управления, похожая на большую, расположенную в центре, но она была меньше по размеру, чем эта.

Я спросил Цезаря, в чем заключается необыкновенная тайна трех туннелей. Он объяснил, что не может рассказать мне подробности, но он может сказать мне, что то, что было обнаружено о гигантских горных коридорах, было также связано с голографическими проекциями, которые управлялись с пульта управления каждого туннеля. Единственное, что он смог мне открыть, это то, что три туннеля тянутся на тысячи километров в трех разных районах планеты. Туннель слева имеет другое место соединения в Египте, в секретном и пока еще не открытом комплексе, который находится под песком между Сфинксом и Великой пирамидой на плато Гиза недалеко от Каира. Туннель справа соответствует структуре, которая также находится внутри горы на Тибетском нагорье. Но он меньше, чем тот, что находится в наших горах, и не такой сложный. Из этого второго туннеля есть второстепенные ответвления, ведущие в область в подземелье Бузэу, недалеко от изгиба Карпат, и еще одно, направляющееся к структуре в иракском подземелье около Багдада и соединяющееся с ним. От него, далее, идет еще одна ветвь к основанию плато Гоби в Монголии.

Третий туннель, который находился в центре проекционной комнаты, был – как сказал мне Цезарь – предметом всемирной тайны, в отношении которой США хотели получить очень твердые гарантии. В то время ни Цезарь, ни генерал Обадеа не знали новых элементов румыно-американских переговоров, но что было точно, так это то, что некий взаимовыгодный «обмен» совершенствуется. Зная страшное политическое влияние масонов и связи высокопоставленного Массини в политических структурах двух стран, можно было заподозрить попытку постепенного «захвата» контроля над базой со стороны факторов, находящихся вне интересов нашего государства. К счастью, Цезарь признался мне, что в нашем политическом и административном аппарате есть, однако, несколько очень важных людей, которые в настоящее время знают об одиозных махинациях мирового масонства и решительно противостоят его влиянию, особенно в том, что касается контроля над великим открытием в горах Бучеджи. Он также сказал мне, что центральный туннель уходит внутрь коры планеты и даже выходит за ее пределы, но он не захотел сообщить мне больше никаких подробностей. Он отметил, что голограммные изображения, соответствующие этому гигантскому коридору в горе, почти невероятны, но в то же время они могут дать возможный ответ на вопрос о происхождении структуры внутри горы, в которой мы находились, и о том, кто ее построил.

Перед тем как покинуть зал, Цезарь рассказал мне, что в обстановке величайшей секретности уже ведутся интенсивные приготовления к экспедиции сначала через туннель в Египет, затем по туннелю в Тибете, и только в конце концов через центральный туннель будет организована великая экспедиция в недра Земли. В ходе двусторонних румыно-американских дискуссий было решено сформировать команду из шестнадцати элитных мужчин, которая фактически возникла в результате слияния команды из шести американцев и команды из десяти румын. Цезарю было поручено руководство операцией, и ему сразу же присвоили звание полковника SRI. Он объяснил мне, что звание особенно важно в психологическом контексте команды.

Отъезд должен был состояться в конце сентября 2003 года, так как подготовка была сложной. Цезарь не открыл мне ничего о том, что находилось в этих туннелях, хотя их структура отличалась от структуры Большой галереи в горах Бучеджи. Он также не рассказал мне, как путешествовать по туннелям, учитывая, что нужно было преодолеть тысячи километров, и, наконец, он не дал мне никаких подробностей о голографических изображениях, которые соответствовали каждой отдельной цели путешествия.

Однако, несмотря на это, я считаю, что представленные здесь элементы могут, по крайней мере, стать предметом глубоких размышлений, чтобы подготовить нас к будущим событиям. По понятным причинам я намеренно не привожу подробностей о горной местности, где было сделано великое открытие. Спустя год после посещения этого места у меня в голове и сердце все еще живы впечатления, которые я испытал за несколько часов пребывания в почти сюрреалистической атмосфере, созданной таинственной структурой внутри горы. Над всеми этими откровениями, однако, витает вековая загадка Времени и мудрости тех, кто сумел управлять им, терпеливо ожидая на протяжении десятки тысячелетий того момента, когда мы узнаем правду…

Источник

Views: 487