ПОСЛЕДНИЙ СЕКРЕТ:
ОТВЕТВЛЕНИЕ В ИРАК

Раду Синамар

Перевод Piligrim

Книга 7-1

ЭФИРНЫЙ КРИСТАЛЛ

ТРЕТИЙ ТУННЕЛЬ

ПОСЛЕДНИЙ СЕКРЕТ: ОТВЕТВЛЕНИЕ В ИРАК

Несомненно, откровения о происхождении человека на Земле и об истории человечества оказали на меня глубокое влияние. Совсем недавно я понял, что инициатива человека из Апелоса предоставить мне доступ к этой информации и то небольшое «окно» времени, которое у меня было для этого, сыграли определенную роль. Межпространственный шлем, бесценный подарок, который я получил в Апеллосе, оказался очень технологичным устройством не только для понимания сложной информации, которую я визуализировал, но и для того, как разворачивались события экспедиции по третьему туннелю. Казалось, что все было устроено для четко определенной цели, которая в то время была мне непонятна. Однако вскоре  пролился свет по этому поводу. Удовлетворённый богатством и характером информации, к которой я получил доступ, просматривая изображения прошлого человечества, я с нетерпением ждал того, что, по моему мнению, было «вишенкой на торте»: экспедиции по третьему туннелю. У меня уже был некоторый опыт, приобретенный в предыдущих поездках, и теперь я испытывал общее чувство удовлетворения от того, что последний «редут», последняя тайна комплекса Бучеджи – третий туннель – будет мне раскрыта, пусть даже частично, ведь мы собирались исследовать только ответвление в Ирак. Я уже знал, что это самое «доступное» ответвление довольно сложной «архитектуры» третьего тоннеля.

ДРЕВОВИДНАЯ СТРУКТУРА

Мне сейчас не разрешено комментировать основное ответвление на Тибет, потому что это дипломатически деликатный вопрос. Китай оставил за собой право не допускать утечки информации о главном ответвлении тоннеля, даже если у него нет доступа к нему, и мы не хотим дальнейшей напряженности в этом вопросе. По крайней мере, такой была ситуация несколько лет назад, потому что в последнее время мы получаем от китайского правительства сигналы иного рода. Поскольку тема деликатная, я предпочитаю развить ее в будущем томе, если у меня будет на то «свобода». С другой стороны, одно из второстепенных ответвлений тоннеля – то, что ведет к ветке Курбуре-Бузэулуй – представляет большой стратегический интерес для Румынии, который также пока не может быть раскрыт. Остается развилка на Ирак, а в дальнейшем – на плато Гоби и Монголию. Из того, что я готов сказать в этом томе, путь в Ирак – единственный, который можно рассматривать, в какой-то степени, без неприятных последствий. В общем, я знал, что увижу там, и знал, что мы хотели найти, но, тем не менее, волнение от путешествия и реальных впечатлений было очень живым.

 Как я уже говорил, вход в секретный комплекс в горах Бучеджи автоматически означает вибрационный скачок бытия, именно поэтому вы никогда не выйдете оттуда скучающим, уставшим или раздраженным. Напротив, как только вы попадаете в Большую галерею, окружающая действительность словно преображается, даже если ваш разум говорит вам, что ничего не изменилось. Доступ в Проекционный зал означает очевидный скачок в вибрационной частоте – как ума, так и тела; внутри этого пространства специфическое поле действует на клеточном уровне, и тонкое воздействие на психику и сознание уже является фактом. По мере того, как человек входит в туннели, эти влияния приобретают характерные формы, поскольку каждый коридор имеет определенную «индивидуальность». Я знал, что третий тоннель вполне «доступен» с технической точки зрения, но он отличался своими разветвлениями. В течение многих лет Цезарь совершил несколько экспедиций по каждому из них, и я знал из отчетов о поразительных результатах. Основная линия на Тибет – это самый прямой путь в необыкновенные миры. В конце его, в одном из тибетских массивов, находится настоящая «стартовая площадка» как в тонкое поле сознания, так и во внешний физический мир. Но, как я уже сказал, дальнейшие откровения на этот счет теперь будут иметь определенные политические последствия, которых следует избегать. С другой стороны, ответвление в сторону изгиба Карпатских гор – в районе, который на поверхности соответствует сельскому ландшафту в горах Сириу – короткое и ведет к удивительной подземной структуре, которая в этом месте играет определённую роль. По соображениям военной и национальной безопасности мне не разрешено вдаваться в подробности, но я могу вернуться к этой теме в одном из последующих томов. Сейчас я могу сказать только то, что в конце этого ответвления находится замысловатый узел, напрямую связанный с главной панелью управления в Проекционной комнате. Однако развилка в сторону Ирака более «доступна» и проще, но мсходя из того, что я там обнаружил, у меня возникла идея, которая впоследствии получила очень привлекательное развитие и привела к замечательным результатам.

ПОДГОТОВКА К ЭКСПЕДИЦИИ

День отдыха и расслабления прошел очень хорошо. У нас была лишь короткая, неофициальная встреча с двумя американскими офицерами, которые до этого не были в Проекционной комнате. Однако они доказали, что выполнили домашнее задание, основываясь на документальных материалах, к которым они имели доступ при подготовке к миссии. Вместе с лейтенантом Никоарэ к 2010-2011 годам мы составили «руководство» для подготовки тех, кто должен был войти в проекционную комнату для участия в экспедициях по туннелям. Текст был одобрен Цезарем и – в то время – покойным генералом Обадеа. Опыт, полученный в первые годы после великого открытия в Бучеджи, показал необходимость специального протокола для тех, кто должен был войти в секретный комплекс в горах и особенно в Проекционную комнату. Мы установили ряд четких правил, соматических и морально-психологических состояний, которым должны соответствовать «претенденты», а также этический кодекс процедуры. Все это оказалось необходимым, поскольку большинство прибывших туда не выдерживали вибрационной частоты специфического энергетического поля и артефактов в Проекционном зале. Специальный протокол, над которым работали несколько месяцев, занимал около двухсот страниц и касался этих вопросов как теоретически, так и практически. Мы разработали 12 конкретных тестов и оценочные таблицы к ним. Так что это был настоящий экзамен, который военные должны были сдать. Из гражданских лиц пока только девять ученых были допущены в секретное место, не считая меня. В протоколе также подробно описано, как будет осуществляться контакт с поразительно продвинутыми технологиями, намного превосходящими те, которые в настоящее время существуют на Земле, включая технологии негосударственных «черных проектов». Эти технологии основаны на принципах и подходах к Вселенной, которые полностью отличаются от того, что известно в настоящее время, поэтому обратная инженерия, которая дала замечательные результаты во многих других случаях, может быть применена здесь лишь в ограниченной степени. Нам как будто приходится изучать другую, чрезвычайно продвинутую физику, которая предполагает глубокое знание тайн Макрокосма (в предыдущих томах серии автор определял этот термин (Макрокосм) как совокупность плоскостей и измерений проявления, от физической до каузальной вселенной включительно. Другими словами, Макрокосм включает в себя как физическое измерение Творения, так и его высшие измерения, которые являются тонкими, (прим. ред.)), в отличие от «ортодоксальной» физики, которая частично и ограниченно изучает только физическую Вселенную. Американские офицеры оказались очень хорошо подготовленными на всех уровнях, задействованных в протоколе, блестяще сдали экзамен и таким образом получили допуск к экспедиции через третий тоннель. Однако существуют определенные ограничения, которые были установлены со временем, и здесь я имею в виду в основном второй туннель, который ведет в недра Земли. Ограничения были введены некоторыми из существующих там цивилизаций, и нам пришлось их соблюдать, хотя это и создало некоторую напряженность в наших отношениях с американцами. Например, люди Томассиса с самого начала говорили, что не хотят сотрудничать с Соединенными Штатами. Это было трудное условие для «переваривания» большими боссами в Пентагоне, но мудрый Дрин оставался очень тверд в этом вопросе, не предлагая никаких дополнительных объяснений. В конце концов, американцам пришлось смириться с этим, но и для нас ситуация была не из приятных. Кроме того, руководство Апеллоса потребовало, чтобы то, что мы сообщаем наружу, было только тем, что они разрешают, и ничем больше. Цензура применяется как к информации общего характера, предназначенной для населения – как, например, в книгах, которые я пишу, – так и к информации строго секретного характера, предназначенной для определенных правительств и органов безопасности. После моего первого посещения Апеллоса представители города попросили меня выступить в качестве «посла» для тех, кто находится на поверхности. Цезарь уже много лет выполнял эту «функцию», но для Томассиса и двух других цивилизаций, расположенных ниже. Я хотел сделать это небольшое отступление, чтобы лучше понять ситуацию в контексте двусторонних отношений, которые мы имеем с Пентагоном и с некоторыми цивилизациями на планете. Возвращаясь теперь к нашей экспедиции по третьему туннелю, согласно расчетному графику, миссия должна была продлиться всего несколько часов, и мы должны были вернуться на базу вечером. Параметры экспедиции, установленные Цезарем, были четкими, и они также предлагали: тщательный поиск Скрытой камеры с использованием специального оборудования, привезенного двумя американцами, что было предусмотрено двусторонним соглашением об экспедиции через третий туннель; извлечение скрижалей; изучение специального «кресла» и, в конечном итоге, нахождение кристалла, который, очевидно, был «предметом сопротивления» в этом терминале. Для его идентификации и Цезарь, и я возлагали свои надежды больше на возможности эфирного шлема, который мы получили от Апеллоса, технологического изделия необычайной тонкости, принципы работы которого были очень продвинутыми. Американская сторона хотела подробно изучить устройство, но мы были вынуждены отказаться из-за соглашения с теми из Апеллоса, кто не разрешал этого. Однако американская логистика тоже не осталась без внимания: два офицера привезли с собой прибор для «сканирования динамических обменов квантовой природы» – технологическую новинку, как нам сказали, – и термоспектрометр высокого разрешения, который тоже был по последнему слову техники лучшим в своём классе, и применялся только в военном оборудовании. Действительно, ни одно из этих высокотехнологичных изделий не было предназначено для общественного пользования, поскольку они были частью «чудо-сейфа» неправительственных проектов (предположительно автор имеет в виду так называемые «Черные проекты» (прим. ред)). Однако это было не наше дело, и, более того, американские офицеры не дали нам никакой дополнительной информации по этому вопросу. Судя по всему, мы были хорошо «экипированы», но никогда не знаешь, какие сюрпризы могут преподнести внеземные технологии в секретном комплексе в горах Бучеджи. До этого момента исследования показывали, что между технологиями Земли и технологиями инопланетной цивилизации, построившей удивительный комплекс, существует явная несовместимость, как в принципе, так и на практике. Как я уже сказал, даже обратная инженерия не могла помочь, потому что основа инопланетной технологии еще не была понятна современной науке. Однако мы надеялись найти элементы, которые ускорят фундаментальный скачок, который должна совершить наука, чтобы получить доступ к гораздо более глубоким знаниям о вещах и явлениях во Вселенной. На следующий день мы проснулись рано, но со всеми приготовлениями, которые нужно было сделать, и приказами, которые Цезарь еще должен был отдать, плюс полет на вертолете, мы прибыли в комплекс Бучеджи только около полудня. Мы задержались на некоторое время в районе Большой Галлереи, чтобы дать возможность двум американским солдатам привыкнуть к новому энергетическому уровню реальности, с которой они взаимодействовали. Несмотря на всю свою подготовку по специальному протоколу, они не могли сдержать удивления и ликования, которое нарастало с момента входа в Большую Галерею. После того, как мы все прибыли в Проекционный зал, необходимо было сделать паузу примерно на полчаса, чтобы дать им возможность мысленно адаптироваться к тому, что они видили снаружи и воспринимали внутри. Тем временем Цезарь отрегулировал вход в третий туннель с небольшой панели управления перед ним. Со своей стороны, как и каждый раз, когда я приходил в это удивительное место, я уединялся в золотисто-желтом квадрате рядом с Домом и сидел там, пытаясь пропустить через себя все эти тонкие влияния, питаясь их силой и знаниями. Можно сказать, что я практиковал своего рода «общение» с этим Залом, что создавало состояние «плавания» и даже эйфории, которое быстро распространялось по всему моему существу.

КОРОТКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Примерно через полчаса все было готово для входа в туннель. Два американских офицера стояли рядом с Цезарем, перед небольшой консолью на панели управления. Огромный проём горного коридора был уже активирован, вибрируя зеленоватым, слегка фосфоресцирующим цветом, позволяя заглянуть внутрь и открывая небольшую часть его интерьера. Я заметил, что уже темнеет – признак пространственного искажения у входа, общей черты каждого из трех туннелей. Я ожидал, что искажение будет немного глубже, но заметил, что оно было относительно близко ко входу и довольно сильным, так как его специфическая пульсация была больше, чем в первых двух туннелях. Прочитав мои мысли, Цезарь сказал:

– Каждый из туннелей имеет свою особенность. В этом случае способ передвижения облегчается благодаря некоторым космическим замкам… как в случае с туннелем, ведущим внутрь планеты.

Затем он активировал несколько команд на консоли, и перед нами появилась голограмма со схематическим изображением структуры туннеля. Я заметил интенсивный характер каждого искажения, отмеченного более выраженным цветом индиго и окруженного динамичным белоснежным сверкающим ореолом. Каждое ответвление туннеля содержало такое искажение на небольшом расстоянии от входа в него.

– Здесь будет легко, потому что нам нужно сделать несколько «прыжков» и преодолеть всю дистанцию, – сказал Цезарь.

Я заметил, что американские офицеры были весьма взволнованы, и я очень хорошо узнал свои собственные чувства, когда входил в Проекционный зал, но особенно когда отправлялся в экспедиции по туннелям. Я немного пошутил с ними, подбадривая их. Естественно, в их случае речь не шла о чувстве страха, а скорее о трепете перед тайной и опытом, предназначенным лишь для крайне малого числа людей на этой планете. Огромный вход в туннель и гипнотическая пульсация искажения действительно оказывали сильное воздействие на психику и разум человека; требовалось несколько минут, чтобы «выровнять» тело и разум с огромной тонкой энергией, исходящей из Проекционного зала, а для этого необходимо, чтобы существо было хорошо сбалансировано в целом. Я вкратце рассказал двум офицерам, что их ожидает, когда они войдут в тоннель; на самом деле, это был скорее пересказ, потому что я слишком хорошо знал, что ничто не может заменить реальный опыт. Мы все вошли в туннель и сразу почувствовали специфическую звуковую изоляцию, как бы «отрыв» от окружающей действительности. Мы заметили, что, как и во втором туннеле, который соединялся с недрами Земли, цветные кристаллы были установлены на свои места перед искажением, которое находилось примерно в пятнадцати метрах от входа. Его поверхность ритмично пульсировала, как волна в воздухе, слегка изменяя изображение за ним. Я подождал несколько мгновений Цезаря, который оставался у пульта управления. Когда он тоже вошел в туннель, он прошел через искажение первым, в очень спокойной и уверенной манере, мгновенно исчезнув из нашего поля зрения, хотя мы все еще могли «видеть» продолжение туннеля за ним. У меня уже был опыт такого «прохода», поэтому я предложил двум майорам следовать за Цезарем. После короткого колебания они быстро прошли через искажение и резко исчезли. Затем я прошел через него, ощущая то же состояние, характеризующееся легким покалыванием в коже, которое я почувствовал, когда прошел через искажение в туннеле к центру Земли. Сразу же я увидел Цезаря и двух офицеров, ожидавших перед огромным ответвлением туннеля. На самом деле «перемещение» было «переключением» между двумя различными зонами пространства посредством изменения частоты вибрации. В этом случае расстояния были относительно малы, поэтому мы предположили, что для формирования и поддержания искажения не требуется много энергии. Тем не менее, это было и остается для нас самой большой загадкой: что это такое, что энергетически поддерживает всю удивительную технологию, которая присутствует в Проекционном зале, включая специфическое поле там и пространственно-временные искажения, которые существуют таким образом десятки тысяч лет? Первое ответвление от главного тоннеля к Тибету уходило влево и продолжалось под изгибами Карпат. Этот туннель был немного меньше основного; по моим оценкам, его высота составляла семь с половиной метров, а ширина – около пяти метров. На перекрестках, как на основной линии, так и на ответвлении, я видел наборы цветных ромбических кристаллов по обе стороны от туннелей, а затем искажение, подобное тому, что было у входа, через который мы только что прошли. На ответвлении к подземелью «Бузэу», прямо у входа, с правой стороны, мы увидели один из новых электромобилей, а на земле хранилось несколько запечатанных ящиков. Я знал об этой поставке, которая поступила около года назад из армии, но на самом деле в ней было гораздо больше ящиков. С тех пор и до настоящего времени была организована только одна экспедиция, с исключительно румынской командой, только для технических целей. Поэтому я предположил, что остальные ящики были доставлены в пункт назначения, но спрашивать не стал. Я знал от Цезаря, что это логистическое оборудование и что мы, вероятно, будем собирать его в ближайшем будущем. Цезарь жестом велел нам пройти через следующее искажение, сохранив главную линию на Тибет, что мы все немедленно и сделали. Мы «вышли» на новой развилке, практически идентичной первой, но на этот раз второстепенное ответвление шло прямо в сторону Ирака, будучи меньше по размеру, чем главный туннель в Тибет. Мы находились на «перекрестке» нашей экспедиции, так как собирались перейти на ответвление в Ирак.

– Еще один «прыжок» и мы там, – улыбаясь, сказал Цезарь.

Я подумал, насколько удобны такие путешествия, когда всего за несколько минут можно преодолеть расстояние в тысячи километров от начальной точки, и представил, как далеко могло бы продвинуться человечество, если бы такая технология была доступна. Только с этим «приобретением», как концептуально, так и практически, по крайней мере, половина мировой торговли, доходов, свободы и особенно эффективности может измениться почти во всех областях экономики. Одно «нажатие важной кнопки» в процессе научной эволюции может вызвать серьезные изменения в жизни и судьбе человечества. Я также оценил, что экспедиции через третий туннель были самыми простыми, будь то просто движение людей или транспортных устройств, из-за необычайной скорости и эффективности, с которой они осуществлялись. Основная линия на Тибет поддерживает несколько линейную частоту, без особых возмущений, а большие магнитные вихри – т.е. тот, что в Карпатской излучине, тот, что в Ираке, и тот, что на плато Гоби в Монголии – поглощаются ее ответвлениями. Я понял, что сложная структура Бучеджи «исследовала» большую часть планеты в разных направлениях, предполагая существование областей, где развивались различные, но очень древние цивилизации, покрытые «пылью» времени, которое все перемалывает.

ТЕРМИНАЛ: ВТОРАЯ ПОТАЙНАЯ КАМЕРА

Мы все повернули от главного туннеля, войдя во второстепенную ветку, ведущую в Ирак. За кристаллами, примерно в десяти метрах от входа, находилось пространственное искажение, через которое мы, как обычно, прошли без проблем. Внезапно мы оказались на последнем участке коридора вторичного ответвления, в десятке метров от непрозрачной стены цвета индиго. Свет в туннеле больше не был голубым, а стал зеленоватым, как у входа в главный туннель. В этом отношении сходство с тем, что я видел в туннеле в Египет, было идеальным. Но разница была в том, что находилось в конце тоннеля: в тоннеле в Египет конец тоннеля охранялся огромной, идеально отполированной каменной дверью, тогда как здесь, на ответвлении в Ирак, каменная дверь была заменена «чем-то» цвета темного индиго, которое медленно меняло свой оттенок. Я догадывался почему так, но для уверенности надел шлем, подаренный мне в Апеллосе. Я сразу же увидел тонкое поле «ворот», которые представляли собой энергетический барьер, и даже мельком увидел внутреннее пространство за ними. На левой стене туннеля я увидел – также встроенный в специфический материал – такой же отчетливый знак, как и на воротах в Большой галерее: квадрат, внутри которого был выгравирован треугольник направленный вершиной вверх. Цезарь подошел к нему справа и сказал: Система защиты является избыточной, но несколько «отсталой». То есть, вы не сможете получить доступ сюда, пока вас не «узнают» на консоли перед туннелем, в Проекционном зале. По-видимому, манипуляции с органами управления там оставляют биологическое или тонкое «впечатление», которое распознается здесь. Только тот, кто управляет этой консолью, может «открыть» здесь защитное поле. Но, опять же, до консоли можно добраться, только пройдя через «энергетический барьер» ворот Великой галереи, что является настоящим испытанием для нарушителя с нечистыми помыслами. Я хотел проверить это и коснулся треугольника, но ничего не произошло. Затем Цезарь сделал то же самое, и почти сразу же непрозрачный фон цвета индиго стал полупрозрачным, а затем исчез. Перед нами открылось довольно широкое пространство, прямоугольное помещение, больше в глубину, чем в ширину, мягко освещенное в очень приятном светло-голубом оттенке

– Это Тайная комната в Ираке, сказал Цезарь, когда мы все вошли в эту комнату, обращаясь больше к двум американским офицерам. Зал очень похож на тот, что находится в Египте, но нас особенно интересует «стул» проекции сознания и кристалл, благодаря которому он работает. В других экспедициях, которые мы здесь проводили, нас больше интересовало изучение табличек. Мы осмотрелись и увидели, что в стенах комнаты было множество ниш разной глубины, в которые были помещены скрижали. Это было первое отличие от Тайной комнаты в Египте, потому что здесь, в Ираке, полки для платиновых дисков были заменены какими-то нишами или углублениями. Камера была меньше той, что в Египте, ее размеры были чуть больше половины; ее длина составляла около семи метров, может быть, семь с половиной метров, а ширина – около шести метров. Ниши находились глубже в стене камеры, которая была сделана не из камня, а из особого материала, который «окутывал» туннель изнутри: собственной текстуры, казавшейся скорее сочетанием чего-то аморфного и чего-то биологического. Цвет этого материала был индиго, слегка фосфоресцирующий на поверхности; на ощупь он производил впечатление «ворсистости», но на самом деле был твердым, как для ладоней, так и для подошв. В комнате материал, похоже, был «вылеплен» в разных местах стен, так как мы увидели множество прямоугольных или «L»-образных ниш, заполненных плитками примерно такого же размера, как и в Египте. Ниши были распределены по трем стенам комнаты, так как четвертая, через которую мы вошли, на самом деле являлась защитным тонким полем. Тем не менее, распределение ниш показалось мне случайным, а промежутки между ними были относительно большими. Каждая ниша была заполнена дисками, но я с удивлением заметил, что все они – в отличие от египетских – были сделаны из совершенно прозрачного материала, вероятно, кристалла. Я подошел к одной из таких ниш и вынул из нее диск. Я не встретил никакого сопротивления, и это было еще одним отличием от дисков в Египте. Здесь они стояли вертикально, тут же таинственным образом занимали вертикальное устойчивому положение, словно притягиваемые магнитом. Они уже были инвентаризированы во время предыдущей экспедиции, и у лейтенанта Никоарэ был список их распределения по нишам. В Иракской Скрытой Камере находится чуть меньше тысячи дисков, что намного меньше, чем в Египетской Камере.

Цезарь объяснил, что изучение кристаллических дисков было намеренно отложено до тех пор, пока не была разработана технология преобразования или извлечения информации из платиновых дисков в Египетской Скрытой Камере. Иракские кристаллические диски считались более сложными для расшифровки, чем платиновые – Мы не хотели путать исследования этих пластин, – объяснил Цезарь, когда два американских офицера обратились за разъяснениями два дня назад. Однако это был лишь вопрос времени, когда им удастся разработать передовую технологию для получения этой информации и преобразования ее в формат, который будет удобен для использования. Теперь у нас есть доступ к платиновым дискам, поэтому пришло время обратить внимание на кристаллические диски.

НЕРАСКРЫТАЯ ТАЙНА КРИСТАЛЛА

Я не понимал назначения ниш в стенах, не понимал логики их расположения. Но прежде чем я попытался это сделать, меня привлек центральный элемент Скрытой комнаты, которым был специальный «стул». Он был расположен перпендикулярно защитной энергетической стене, казался «впечатанным» в пол и, по моему мнению, по размеру и форме соответствовал гуманоидному существу ростом не менее двух с половиной метров. По сравнению с размерами обычного человека, «кресло» показалось мне огромным, так как его «стенки» были очень толстыми, с некоторыми «иероглифами»! как клинописные знаки, которые светились фосфоресцирующим синим цветом с металлическим отблеском. Практически, если не принимать во внимание хрустальные диски, «стул» был единственным предметом в комнате, впечатляющим своими размерами, привлекательностью и сложной формой. На первый взгляд казалось, что он отлит из цельного куска, так как мы не увидели никаких стыков. Все его формы были изогнутыми и округлыми, что придавало ему  как современный, несколько обтекаемый вид, так и высокотехнологичный. Он выглядел как эргономичный стул с сильно откинутой назад спинкой, под углом около 30° к горизонтали, но был очень массивным, с множеством выступов, изгибов и небольших углублений. С правой стороны от «кресла» я увидел боковое продолжение, похожее на дополнительный блок прямоугольной формы, шириной около тридцати сантиметров, в центре которого было полое пространство, с довольно сложной структурой на внутренних стенках. Это было похоже на продолжение «кресла» диаметром около пятнадцати сантиметров и глубиной около сорока сантиметров.

По обе стороны от этой прямоугольной коробки я заметил пару табличек, также подсвеченных синим цветом. Я сразу же распознал расширение для использования кристалла, как я видел на изображениях, которые были преобразованы с табличек в Египте. Однако, несмотря на то, что два американских офицера тщательно обыскали различные участки Скрытой камеры, используя оборудование, которое они привезли с собой, им не удалось обнаружить «аномалию», которая дала бы какие-либо указания на кристалл. В верхней части «кресла», которая соответствовала месту, где находился подголовник, мы увидели две полукруглые металлические «полосы», а третья была перпендикулярна им, с большим круглым кристаллом на нижнем конце, вероятно, напротив лба сидящего в кресле человека. Примерно на половине высоты кресла, вероятно, соответствующей местам, где располагались предплечья, находились два устройства несколько прямоугольной формы, но заостренные кверху. У ног, примерно в районе лодыжек, я увидел широкую «полосу» из хрусталя, поддерживаемую пьедесталом, у основания которого были какие-то метки подсвеченных фосфоресцирующим синим цветом.

– У нас здесь слишком много дел, – сказал Цезарь. – Мы собираем пластины и тщательно ищем тетраэдрический кристалл.

Мы все удивленно посмотрели на него. Где еще мы должны искать кристалл? Цезарь сделал мне жест рукой, показывая шлем, который ему дали в Апеллосе. Он был абсолютно прав, поскольку после того, как с его помощью я определил природу непрозрачной стены у входа в Оккультную комнату, я снял его, занятый кристаллическими дисками и специальным «креслом». Я надел шлем на голову и сосредоточился изо всех сил, зная, что существует тесная связь между моей психикой и объектом, на который я направляю свое внимание. Вид хрустальных дисков в этом шлеме превратилось в настоящее зрелище, поскольку каждая ниша ярко светилась из-за исходящих от них электромагнитных излучений. Это было несколько «удвоенное» изображение, с мерцающим ярким краем, что указывало мне на то, что прибор также показывал мне эфирный уровень и его тонкости. Хотя я тщательно осмотрел стены на 180°, мне так и не удалось заметить ничего особенного. Я продолжил наблюдать за таинственным «креслом» в центре Тайной комнаты для просмотра. Я точно знал, что он «работает» только в соединении с искомым кристаллом; с другой стороны, кристалла там не было, что не имело особого смысла: либо его намеренно забрали строители туннеля, что нелогично, либо он был «скрытым», я больше склонялся к последнему варианту. Я начал тщательно исследовать формы кресла, в то время как Цезарь и один из майоров доставали хрустальные пластины из ниш и помещали их в специально отделенные ящики, которые мы принесли с собой. Пока я внимательно исследовал специальное «кресло», другой майор внимательно следил за моими движениями и тем, как я действую. Вероятно, ему было поручено это сделать, хотя я не мог понять, какая ему от этого польза. «Кресло», казалось, было «покрыто» сильным, едва уловимым полем фосфоресцирующего сияния цвета индиго, близкого по оттенку к цвету стен туннеля. Когда мы достигли боковой пристройки, предназначенной для кристалла, нас ждал большой сюрприз: место, которое мы видели пустым, как цилиндр в глубине, теперь показалось мне фактически «заполненным» цилиндрическим объектом, который также был заключен в защитное поле, но розового цвета. Я понял, что вижу эту «трубку» на эфирном плане, а на физическом плане то же самое пространство воспринимаелось как пустое. Мы не видели ничего на записях или в Оккультной комнате, потому что тогда у нас была перспектива только физического плана. В действительности, кристалл и трубка, в которой он был «заперт», оказались в эфирном тонком плане и поэтому обычно не видны. Я был немного озадачен, поскольку не мог понять, как кресло может «работать» в таких условиях. Я приблизился к боковому расширению и более внимательно рассмотрел цилиндр внутри пространства, которое без шлема я воспринимал как пустое. Он был утоплен в этом пространстве, каким-то образом захваченный выступами, которые я видел выступающими из стен пустого пространства. Он была совершенно прозрачный, а сверху и снизу по окружности имел тонкие кольца серебристого цвета. Одно кольцо доходило до верхнего края полого цилиндрического пространства, а над ним я заметил прозрачный, слегка переливающийся купол, похожий на защитное поле. Внутри трубки я с волнением увидел кристалл. Он имел форму тетраэдра с опущенной вершиной и находился в подвешенном состоянии в средней части цилиндра, вероятно, в поле, создаваемом в этом пространстве. Как я мог видеть через шлем – хотя и довольно тускло, поскольку у меня не было полного глубинного обзора – это был великолепный голубой кристалл, довольно большой, идеально отполированный со всех сторон и время от времени отражающий разноцветные «искры» внутри. В голову пришло сравнение с анимированной визуализацией электрических связей между синапсами в человеческом мозге; то, что я видел там, было похоже на это, но в более изысканном виде. Я почувствовал ту красоту и гармонию, присущую чистому, эстетическому объекту, которую трудно выразить словами; благодаря шлему я почувствовал еще больше, в том смысле, что этот бесплотный кристалл был сознанием… когда я смотрел на него, между мной и им возникла почти гипнотическая связь, но не инвазивная, а глубоко эмпатическая и благотворная. «Кресло» и эфирный кристалл образовали тонкий симбиоз, взаимную связь. Вибрационный уровень сознания того, кто взаимодействовал с ними, оказывал непосредственное влияние, и из этого можно было заподозрить множество чудесных возможностей. Я глубоко вздохнул и рассказал другим о том, что обнаружил. Мы были рады, что начали понимать тайну «исчезновения» кристалла, но загадка того, как работает «кресло», оставалась. Собравшись вокруг кристалла, мы обменивались различными мнениями, когда в какой-то момент Цезарь предложил мне убрать цилиндр со своего места, поскольку только я мог видеть его в шлеме, который был изготовлен специально для меня. Я направил руку на «металлическое» кольцо цилиндра, чтобы попытаться вытащить его из гнезда. Другие видели только пустое пространство, а я, казалось, проводил «биоэнергетическую операцию».

ХАРАКТЕРИСТИКИ И ИЗМЕНЕНИЕ СОСТОЯНИЯ

Как только я просунул руку через небольшой энергетический «купол» над цилиндром, раздался короткий щелчок, а через «кресло» почувствовалась слабая вибрация, сопровождаемая легким гулом. На концах «кресла» появились светящиеся знаки, но на этот раз пульсирующие красным светом. «Кресло» словно «ожило», ожидая команд управления. Я не знал, что это может означать, но Цезарь был настроен весьма оптимистично, предсказывая довольно легкий захват функций этого сложного устройства. Через экран шлема я увидел мгновенное изменение некоторых частотных спектров, характерных для физического плана: свечение формы исчезло, как и тонкое куполообразное поле, а внутренняя трубка, казалось, несколько «сжалась» из-за снижения частоты вибрации. Практически говоря, это было отключение от «эфирного режима» и активация в «физическом режиме». Цезарь улыбнулся, а его американские коллеги издали возгласы удивления. Я медленно вытянул прозрачную трубку из раструба, которая без усилий отсоединилась. В тот момент, когда она полностью вышла из камеры, я почувствовал, как дрожь пробежала по моей руке, держащей хрустальную трубку, которая поднялась до макушки моей головы. В то же время я почувствовал вибрацию в кресле с характерным гулом. Однако красные огни на его верхушке продолжали предостерегающе гореть, медленно пульсируя. Очевидно, что в «кресле» не было движущихся частей, но, насколько я мог предположить, гул и изменение вибрации были связаны с определенным изменением частоты, как при переключении с одного режима работы на другой. Я повторил движения несколько раз, вставляя и вынимая цилиндр эфирного кристалла из корпуса, и каждый раз слышал те же звуковые проявления, уменьшенные по интенсивности, но, тем не менее, ясно различимые. Затем мы обратили внимание на цилиндр. Я держал трубку за верхнее кольцо, которое имело вид металла и очень напоминало титан. Однако я чувствовал, что это был не титан, а неизвестный материал, и информация доходила до моей коры головного мозга через телепатическое воздействие шлема, через который я смотрел на него. Я старался держать предмет вертикально, полагая, что это позволит избежать возможного нарушения положения кристалла внутри. Его поддерживало таинственное силовое поле, поскольку я не мог разглядеть ни одного источника, ни крепления, ни другого элемента, которые могли бы обеспечить его энергией. К моему удивлению, бесплотный кристалл оставался совершенно неподвижным, как бы «встроенным» в это тонкое энергетическое поле; он практически левитировал внутри цилиндра, излучая малозаметный свет на своей поверхности. Вид этого потустороннего сияния и его голубой цвет вызвали у меня внутреннее состояние почти недоумения, потому что как будто что-то проникало в самые глубины моего сердца, затрагивая неожиданные аккорды чувствительности и даже ностальгии по далеким временам, которые я не очень хорошо понимал.

 Затем в моем существе произошло нечто удивительное, потому что я почувствовал своего рода ментальное «открытие», как телепатическую передачу важной информации, связанной с этим «креслом» и эфирным кристаллом. Это был как «блок» знаний, который я не мог расшифровать; я только знал, что я его получил, я знал, что это важно, но я еще не мог его понять. Из задумчивости меня вывел удивленный голос одного из американских майоров:

– На что вы сейчас смотрите? Цилиндр пуст, но что вы видите внутри? Я отпрянул назад, ощущая холодок во всем своем существе, и, сняв шлем, заметил, что физический цилиндр, который я держал в руках, был явно «пуст». Он был очень легкой, я почти не чувствовал его веса, а круглая стенка была сделана из материала, который на первый взгляд напоминал стекло, но создавал ощущение большой утонченности, а также был очень тонким. С трудом можно было сказать, что между внешней и внутренней сторонами цилиндра был защитный слой. Тогда мы все поняли, что снижение частоты вибрации касалось только внешней оболочки, так что трубка приобрела физическую консистенцию, технология, вероятно, действовала на случай, если кто-то захочет заменить ее, извлечь из корпуса или, с помощью специальной техники, даже, возможно, заменить эфирный кристалл внутри. Но источник преобразований и переживаний, то есть кристалл внутри цилиндра, оставался бесплотным по своей природе. Возможно, именно это его качество оправдывало возможность отсоединения и перевода тонких тел бытия в другие планы Творения. Благодаря этой продвинутой технологии, непонятной для нас в то время, эфирный кристалл был каким-то образом «заперт» в этой трубке и затем «подключен» к специальному устройству, чтобы облегчить феномен «разделения» между физической и тонкой структурой экспериментатора. Возможно, между кристаллом и данным существом возникло некое «сродство», усиленное технологией специального «кресла», но все это были лишь мои предположения на тот момент, основанные на сиюминутном понимании. С физической точки зрения, мы все смотрели на простую пустую трубку, но в действительности она представляла собой уникальную форму проявления, имеющую в своем составе физическую часть (внешнее тело) и тонкую эфирную часть (кристалл внутри). Если присмотреться, то даже на физическом плане можно было увидеть – в середине трубки и только под определенным углом – очень слабую светящуюся форму, больше похожую на чрезвычайно тонкое свечение. Очевидно, это было сильное тонкое влияние кристалла, которое каким-то образом «излучалось» с эфирного плана на физический. Но она была очень незаметной и наблюдалась, как мы могли убедиться, только при определенных условиях.

ПЕРЕДОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

Открытие кристалла, с одной стороны, вызвало восторг – ведь оно давало возможность проводить эксперименты в специальном «кресле», после некоторых корректировок, необходимых для соответствия размерам обычного человеческого существа, – но, с другой стороны, это был повод для сожаления, ведь нынешние земные технологии не позволяли изучить этот необычный предмет, поразительный в своей простоте, но столь эффективный по характеру производимых им эффектов. В короткой беседе, которую мы провели прямо там, во время изучения цилиндрического объекта и «кресла», Цезарь выразил свою озабоченность по поводу характера экспериментов, в которых должны были участвовать цилиндр и эфирный кристалл. Мы подумали, что, вероятно, необходимо проявить некоторую осторожность в отношении природы тонких полей, которые будут использоваться, поскольку маловероятно, что другие современные научные «методы» механического или химического характера окажут какое-либо воздействие на цилиндр. Он даже не реагировал на сложное оборудование, привезенное американцами; например, зондирование специальным сканирующим устройством не показало абсолютно ничего, а тепловой спектрометр зафиксировал лишь незначительное изменение параметров. Сначала это было довольно обескураживающим, но, в конце концов, изучение и исследование артефактов в секретном комплексе Бучеджи было работой ученых, и, даже если за все эти годы прогресс был минимальным, он все же начал появляться именно в той сфере, которая нас интересовала, то есть в области записей Акаши. Непосредственный опыт в специальном «кресле» был очень заманчив, но после некоторых раздумий Цезарь решил, что мы отложим его, потому что необходимо было выполнить несколько условий. Первый заключался в регулировке положения в кресле таким образом, чтобы тело экспериментатора было соединено со всеми необходимыми элементами: у головы, рук и ног. Из них только к головной части можно было получить более легкий доступ, но для двух других, поскольку конструктивные элементы были намного больше, пришлось искать техническое решение. Насколько мы могли судить, к моменту проведения реальных экспериментов потребовалось еще несколько экспедиций для внесения необходимых изменений, без которых «кресло» не могло быть исследовано. Мы сделали необходимые видео и фотографии, проверили подбор всех слайдов по описи, а цилиндр с эфирным кристаллом забрал Цезарь. Мы находились в этой комнате почти два часа, и, хотя нас было пятеро, мы не почувствовали никаких отличий от внутренних «климатических» условий: влажность и температура были одинаковыми, а уровень кислорода – совершенно нормальным. Я обменялся с Цезарем несколькими словами об этом аспекте, и он сказал мне, что это привлекло его внимание еще во время его первых экспедиций к двум потайным залам, в Египте и Ираке. Однако это было настоящей загадкой, потому что ни в одном из них нельзя было найти никакого источника «поддержания» окружающей атмосферы. Единственный вывод, который смогли сделать ученые – логичный и уместный – это то, что атмосфера внутри каким-то образом автоматически «регулируется» материалом туннеля, который обладает «разумными» свойствами. Но как именно он делал это для всех биологических параметров человека – загадка, которая еще не разгадана.

ВЛИЯНИЕ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ИСКАЖЕНИЙ

Достаточно нагруженные контейнерами и емкостями, мы вышли из Потайного зала в пространство туннеля, направляясь к пространственному искажению. Позади нас тонкое непрозрачное поле закрывало, как верный страж, любой обзор внутреннего пространства камеры. Через несколько минут мы проделали обратный путь, как и пришли, последовательно преодолевая искажения вдоль туннеля. Поскольку их было так много, протокол рекомендовал восстановление в течение нескольких дней, чтобы избежать неприятных реакций в митохондриях – эффекта, который исследователи наблюдали в течение долгого времени у тех, кто принимал участие в экспедициях по трем туннелям. Один или два прохода через пространственные шлюзы не оказывали заметного влияния на тонкую структуру человеческого тела, но несколько последовательных «прыжков», особенно за короткое время, вызывали реакцию клеток. Эффекты были несколько схожи с эффектами ядерного облучения, хотя и не имели последствий ядерного облучения. Это было больше похоже на дестабилизацию митохондриальной ДНК, вызванную энергетическим стрессом во время «переходов». Это может быстро вызвать слабость и даже головокружение. Были даже исключения – случаи, когда подобные эффекты не ощущались. Цезарь, например, был одним из таких людей; несмотря на то, что он отправлялся в десятки экспедиций и частота «прыжков» была высока, на медицинских осмотрах всегда обнаруживалось, что он здоров. Лично я заметил, что после таких экспедиций он становился еще более жизнелюбивым, а его кожа казалась более гладкой и «светящейся». Однако исследователи, участвовавшие в этой программе, предположили, что с течением времени и повторением опыта ДНК «обучается» этой специфической модели «прыжка» и довольно быстро адаптируется к ней. Мы прибыли в зал просмотра, а затем погрузили все в электрические транспортеры, с помощью которых мы прибыли на улицу к входу в Большую галерею. Мы быстро прошли через административные и протокольные этапы, передав материалы исследования научной группе, а затем сели в ожидающий нас вертолет. Вечер я провел очень расслабленно на базе, в читальном зале, просматривая основные элементы экспедиции, из которой мы только что вернулись. Поездка через третий туннель была самой быстрой и легкой, очень эффективной с точки зрения времени и доступа. Ни разу я не задумался об этой удивительно быстрой «смене декораций» между реальностями, принадлежащими к разным планам существования. Всего нескольких часов было достаточно, чтобы «пропутешествовать» тысячи километров туда и обратно, совершить множество пространственных «прыжков», исследовать некоторые из самых необычных тайн и вернуться на Базу, где вечером можно приятно пообщаться в кабинете или комнате для переговоров за чашкой ароматного чая. Это нарушает ваше психическое равновесие, но через некоторое время вы привыкаете к этому и это становится частью вашего жизненного опыта. В частности, я был очень рад, что тайна кристалла раскрыта, потому что в ближайшем будущем она могла открыть – благодаря использованию специального «кресла» – целую вселенную не подозреваемых возможностей познания. Я также интенсивно размышлял о тех моментах, когда у меня было неосознанное тонкое «общение» с его бесплотной эфирной реальностью и когда я чувствовал «пульс» жизни этого кристалла, который я воспринимал почти как живую сущность. Мало кто знал, как быстро и в какой форме я вернусь в ту реальность, что означало большой скачок в моей эволюции и познаниях. 

ЭДЕМ – ПРОИЗВОДНАЯ ВЕРСИЯ СПЕЦИАЛЬНОГО «КРЕСЛА

Два дня, которые я провел в компании человека из Апеллоса, наблюдая за голографическими изображениями, стали кладезем информации, необходимой для того, чтобы понять, что означает истинная история человечества в ее основных моментах. Мне потребовалось больше месяца, чтобы синтезировать эти данные из записей, сделанных наспех перед голографическим экраном, потому что я хотел убедиться, что ничего не забыл. Это был огромный объем знаний, элементов и аспектов, которые я чувствовал себя обязанным представить их в правильной, синтетической и понятной форме. Через несколько дней после начала этой работы я был на базе «Альфа» и просматривал досье Иракской тайной комнаты, в которое мы вносили наши последние отчеты. Внимательно рассматривая фотографии, сделанные во время экспедиции, я вдруг почувствовал повышенный интерес к набору символов, инкрустированных по краям специального «кресла» в камере. «Что-то» притягивало меня к этим представлениям, о которых я ничего не знал. У меня было определенное впечатление, что я «где-то их уже видел», но не мог вспомнить где. В моем сознании росло чувство, что я должен принять решение, хотя я не знал, каким может быть это решение или действие. Я повернул голову к окну комнаты, наблюдая за луной в ясном холодном ночном небе, таинственно отражающейся над безмолвным снегом холмов. На несколько мгновений, завороженный этой загадочной картиной зимнего пейзажа, я почувствовал, что мой разум словно «опустошен» от мыслей, но это длилось всего несколько мгновений, потому что почти сразу после этого в памяти возник четкий образ специального «кресла» в потаённой комнате в Ираке. Непреодолимое желание заставило меня надеть гарнитуру и перейти в режим «воспроизведения». Образы, которые я четко обрисовал в своем воображении «кресла» в тайной комнате, тут же появились, подробно высвечивая таинственные символы, которые привлекли моё внимание:

Это был важный момент, потому что я вспомнил, что видел некоторые из этих символов в изображениях на голографическом экране, когда просматривал данные об эволюции человека и фазах «формирования» его ДНК. Независимо от того, были ли это универсальные символы, заложенные в галактическом языке, или часть определенного набора данных, было очевидно, что они представляют собой «следы» необычных внеземных знаний. Я внимательно смотрел на набор данных и информации, которые появлялись по краям изображения в шлеме, и постепенно начал «чувствовать» эти символы, а не просто смотреть на них. Ощущения были знакомы по предыдущим просмотрам, поскольку межпространственный шлем облегчал мне мысленное переживание увиденного, «проецируя» меня в существующую реальность. Символы стали «живыми» и зарядились «энергией сознания», благодаря которой я интуитивно понял их суть. В этот момент на меня нахлынули сильные эмоции, и мой разум начал лихорадочно работать. Это была полная противоположность той неподвижности, которую я ощущал несколько мгновений назад, но я почувствовал внезапное вдохновение, которое заставило меня действовать немедленно. Я снял наушники, сел за стол и начал записывать несколько пунктов, даже сделал грубые наброски образов, которые быстро разворачивались в моем сознании. Сначала я просто рисовал бессмысленные на первый взгляд линии, пытаясь «соединить» их с информацией, которая была у меня в голове. Я понял, что все это связано с конструкцией «стула», подобного тому, который можно увидеть в иракской тайной комнате, но все же сохранил изрядную долю скептицизма по этому поводу. Технологии, которые там использовались, казались мне далекими от того, что я умел делать или понимать. Например, было очевидно, что у меня нет эфирного кристалла или технологии работы с ним; с другой стороны, я не знал принципов работы «кресла». Однако я сразу же нашел точку опоры, возможность, с помощью которой я надеялся компенсировать эти большие недостатки, хотя бы в некоторой степени, чтобы иметь шанс построить подобное устройство. Я не могу сказать, что именно подтолкнуло меня к созданию этой конструкции, но то, что я чувствовал и стремился сделать ее, меня тоже поразило. Я подумал, что в поддержку этой идеи важную помощь могли бы оказать записи изображений в тайной комнате, к которым я имел доступ благодаря межпространственному шлему. Я уже использовал эту важную функцию воспроизведения и освоил, как получить нужную мне запись, чтобы я мог интерпретировать образы, которые быстро разворачивались в моем сознании. На самом деле, я полагался в основном на детали, предоставляемые щлемом, которые появлялись на краю линзы, поскольку в них были символы и даже определенные узоры или синтетические изображения. Я надеялся, что смогу понять многое из этого, тем более что у меня был некоторый опыт «чтения» таких символов и вибраций в очень широком диапазоне частот, но я также полагался на телепатическое воздействие, которое я мог получать через гарнитуру, поскольку меня часто информировали при просмотре предметов и информации о прошлом человечества. В дополнение к этому я почувствовал некий внутренний импульс и удивительную уверенность в том, что нужно идти именной этим путём и упорно добиваться практической реализации идеи. Я не мог объяснить это очень хорошо, но я каким-то образом знал, что все это связано с «блоком знаний», который я получил в тайной комнате в Ираке, когда у меня было внутреннее «общение» с эфирным кристаллом. Я снова надел шлем и осторожно коснулся его прямоугольной поверхности на левой стороне головы, прямо у виска, чтобы переключиться в режим воспроизведения. Затем я сосредоточился на «кресле», как я помнил его из потаённой комнаты. Его изображение сразу же стало четким на «экране» гарнитуры в голографическом формате. По сути, то, что я видел, было точным воспроизведением моментов, которые я провел там за несколько дней до этого, идеальной записью того времени, когда я носил шлем в этом пространстве. Действительно, в верхней и боковой правой части изображения я увидел ряд символов и фигур, которые следовали друг за другом довольно быстро, но которые я мог остановить мысленной командой. Как и в случае с голографическим экраном, гарнитура указывала мне на более важные элементы с помощью изменений интенсивности света; другие элементы «описывались» мне с помощью различных частот, которые я воспринимал непосредственно в коре головного мозга. Сначала нанесение схем и «уравнений» на бумагу происходило в некотором роде «автоматически». Мне было довольно легко вспомнить их по памяти, но я не понимал многих значений, которые имели эти уравнения. Однако я увидел, что необычные символы, знаки и обозначения, которые преобладали, смешивались с другими, весьма похожими на те, с которыми я был знаком. Только позже я понял, что они должны были заставить меня расшифровать и понять субстрат архаично выглядящих знаков, некоторые из которых знакомы даже современному научному миру. Вскоре я понял, что первые символы и образы были для меня своего рода «уроками» физики, чтобы «выучить» некоторые основные принципы новых концепций и конструктивных идей, которые разворачивались перед моими глазами, через линзы межпространственного шлема. Вдохновленный телепатическими передачами, которые я смог понять и которые были предоставлены мне через высокоразвитую технологию гарнитуры, я научился каким-то образом «переводить» эти символы в набор рисунков и формул, некоторые из которых можно было найти в современной физике. Поначалу соотношения и символы, изображенные на следующем рисунке, не имели для меня никакого смысла, но я все еще мог «получить доступ» к ним, как будто «видел» их где-то в затылке, в затылочной области. Позже я понял, как расшифровать их, используя «ключ», который я тогда интуитивно понял. Каждый символ, который я «видел», имел «объяснение» в терминах энергии и, очевидно, соответствие на макрокосмическом плане. Возможно, что очень глубокие и сильные впечатления, которые произвел на меня длительный просмотр голографических изображений человеческой истории, сенсибилизировали определенные участки коры головного мозга, а также психо-ментальной сферы, что позволило мне более широко понимать и интуитивно понимать «перевод» и интерпретацию символов, которые я видел. Возможно, это открыло мост к внеземной цивилизации, потому что многие символы, которые «отпечатались» в моем сознании, я узнал в голографических изображениях, которые видел. Постепенно я начал понимать связи между определенными символами и различными изображениями, которые схематично представляли электромагнитную волну в виде «кванта» света. Однако, расшифровывая диаграммы, которые я видел на линзах межпространственного шлема, я понял, что помимо визуализации магнитных и электрических полей, существуют некоторые элементы, которые я не понимал, но молчаливо принимал.

Я записывал эти элементы, замечая, что по мере того, как я это делал, в моем сознании постепенно появлялось более четкое понимание. Я устанавливал связи между различными аспектами, «переводил» некоторые символы и даже участвовал в визуализации этой информации в смысле ее упорядочивания. Вскоре мне удалось установить и другие взаимосвязи; постепенно я смог расшифровать набор изображений, которые научили меня самостоятельно создать специальное устройство. Оно должно было генерировать электромагнитные сигналы, похожие на те, что я видел на фотографиях, но в его составе было «что-то», что я пока не мог понять.

Не имея никаких конкретных доказательств, я каким-то образом понял, что через эти изображения я действительно получал данные о конструкции «иракского кресла». Было очевидно, что я не смогу создать идентичную конструкцию, но, тем не менее, я чувствовал вдохновение, чтобы понять основные принципы и источник энергии, с помощью которых можно было бы хотя бы в некоторой степени дублировать эффекты специального «кресла» в иракской потаённой комнате. Я понял, что большая часть этого опыта – это знания, «данные мне», и почувствовал важность такого устройства и то, какой вклад оно может внести в познание человека.

Цезарь уехал в Бухарест на несколько дней, поэтому у меня было время изложить все на бумаге и сделать наброски первых изображений камеры, так как я не хотел забыть ни одного элемента. Я понял, что информация не приходит как простой акт активизации памяти, а каким-то образом внедряется непосредственно в кору головного мозга, когда я визуализирую ее и соотношу с определенным пониманием. Доступ к ним был очень простым, но более того, я воспринимал эти данные и информацию глобально. Я мог, например, индивидуализировать каждый элемент, но также имел представление о его интеграции в целое, о его функциональности, о том, как он дополняет другие элементы в структуре аппарата. Первые представления об общей форме машины начали формироваться примерно через два дня. Это была своего рода «перегруппировка» информации в моем сознании, как будто оно привыкало к обилию поступающих к нему данных. Могу сказать, что у меня было общее понимание как назначения «машины», так и ее общей формы. Я также понял, что это была модульная конструкция, которая была передана мне именно для того, чтобы быть примененной на практике. С получением этих данных я также интуитивно понял, почему информация была предоставлена мне и, следовательно, что может сделать устройство. На мой взгляд, эти два аспекта связаны между собой. С одной стороны, была экспедиция через третий туннель в потаённую камеру в Ираке и сильное впечатление, оставленное специальным «креслом» и эфирным кристаллом. С другой стороны, были те «огненные дни» интенсивного просмотра голографических изображений, которые показали мне истинный ход происхождения и истории человечества на Земле. Поэтому идея создания устройства была связана с этими реалиями, возможно, давая мне более легкий способ доступа к какой-то информации. Позже выяснилось, что функция устройства была еще более тонкой. Изготовленное с точностью и в соответствии с полученными спецификациями, это устройство могло вызывать у человека эффект, подобный тому, который производило специальное «кресло» в тайной комнате в Ираке. Я все больше и больше убеждался, что с его помощью можно установить эффективную, но прежде всего осознанную связь с эфирным и даже астральным телом, что позволит под контролем исследовать реальности как тонкого, так и физического мира. Я также надеялся, что смогу получить некоторый доступ к пространственно-временному континууму и его тайнам. В последующие дни я воспринимал образ отдельных компонентов структуры, создавая специфическое поле. Затем образы как бы «слились воедино» и придали целостность, уточнив общий ансамбль. Я видел круглую раму, с некоторыми прикрепленными элементами, действующими как передатчики, подобные своего рода «пушкам». В основе их конструкции и работы лежали кристаллы и комплекс сплавов, в которых преобладало золото. Только позже я понял, что рама состоит из горизонтальной и наклонной частей, которые вместе составляют единое целое.

«Пушки» имели сложную внутреннюю структуру, но снаружи они выглядели как концентрические цилиндры, с кристаллом определенной формы и размера в верхней части. Внутри эти «пушки» содержали несколько типов кристаллов и других материалов, а также три различных типа обмоток, две из которых были очень сложными. Полученные мной данные также включали сиденье, интегрированное в центральную часть конструкции. Однако оно не имело такого же «вида», как «кресло» в сокрытой палате в Ираке, и был наклонен под углом 15° к вертикальной плоскости.

Разумеется, устройство не предполагало наличия эфирного кристалла для работы, как в случае со специальным «креслом», но у меня сложилось впечатление, что его планы и «технология» были максимально адаптированы к возможностям обычного человека, чтобы все же добиться заметного эффекта. Несмотря на это, некоторые требования было трудно выполнить, например, покрытие золотом и титаном внешней стороны круглых рамок, которые я назвал «слоями», или специальные кристаллы, которые входили в состав почти всех компонентов устройства. Кроме того, согласно информации, которую я «видел», некоторые части устройства должны были быть сделаны из родия. Они были необходимы для преобразования определенных сигналов от межпространственного шлема и кристаллических «пушек», поскольку специфическое действие шлема индуцировало в мозге и особенно в шишковидной железе поле энергетического расширения на определенной частоте, которое усиливалось кристаллами в «пушках». Кроме того, необходимо было изготовить некоторое количество специальных сферических катушек из сплава гафния, рутения и неодима, что было технологически очень сложно. Я прекрасно понимал, что все эти требования очень трудно выполнить, но я надеялся найти решение в будущем. Когда полученная информация кристаллизовалась в моем сознании, я смог «увидеть» общую внешнюю форму конструкции, но в действительности она оказалась гораздо сложнее. Для того, чтобы иметь ссылку, я дал ему имя: «Эдем». Сначала я прибегнул к эскизу, который затем все больше и больше дорабатывал.

На завершающей стадии в полной версии устройство также имело специально расположенное сиденье, чтобы соблюсти специфические конструкционные углы внешней формы.

Мне потребовалось много времени, чтобы понять причину постоянного наклона к вертикали. Она не может быть просто «расслабляющей» для тела или вызывающей благотворное состояние, подобное трансу. Я тщательно изучал символы и представления, сопровождавшие записи специального «кресла» в скрытой комнате в Ираке – где наклон был гораздо больше – и, в конце концов, сумел расшифровать некоторые замысловатые знаки, которые я видел. Сравнивая, я понял, что в Эдеме наклон кресла должен был способствовать определенным важным трансформациям в теле того, кто там находится. Организм должен был воспринимать ряд волн, которые излучались аппаратом в очень широком диапазоне частот, позволяя связям между молекулами воды в ее теле становиться очень сложными. Как мы позже поняли, водные связи в клетках физического тела, благодаря усердным тренировкам с прибором, «выравнивались» с центральным сигналом, своего рода фрактальным «семенем», которое, в свою очередь, развивало серию других электрических и магнитных сигналов. Таким образом, я смог бы стать способным получать определенную информацию с тонких планов и затем тонко «видеть» ее, но также тонко «чувствовать» ее, обладая широким знанием о ней. Тогда я смогу получить доступ к этой информации даже с помощью органов чувств физического тела. Я стараюсь как можно лучше понять назначение такого устройства и, в конце концов, понял, что это, по сути, преобразователь информации с тонких планов в информацию, характерную для физического плана, которую способно принять обычное человеческое тело. После нескольких обсуждений, которые я провел в последующий период с некоторыми из наших специалистов – не сообщая им, однако, общего видения устройства – я пришел к выводу, что «Эдем» – это «машина», которая создает своего рода пространственно-временной туннель, подобный «червоточине», о которой говорят в современной физике. Только тогда я понял, почему изображение ниже, которое сначала показалось мне неважным, появилось, когда я получил изображения на линзе межпространственного шлема.

Конечно, на основе данных, полученных телепатически, я внёс некоторые изменения и конструктивные решения там, где дела шли не очень хорошо из-за размытой или неясной информации. Некоторые элементы я не отобразил в эскизах, например, электронные устройства на внешней стороне «машины», как источники питания или сложное вычислительное оборудование, необходимое для регулировки в реальном времени относительного положения человека и аппарата. Наконец, я смог создать более полный эскиз целого. После тяжелой работы я смог понять хотя бы часть намерений тех, кто вдохновил меня начать делать эту машину. По сути, они телепатически направили меня на создание такого устройства «личного пользования», похожего по эффектам на то, которое я видел в тайной комнате в Ираке.

Как только я дошел до этого момента, имея общее представление об устройстве, а также понимая общие принципы его работы, я позвонил Цезарю и сообщил ему, что у меня есть важная информация. Он как раз собирался на базу, так что через несколько часов мы снова увиделись, и я был очень взволнован. Хорошо зная меня, Цезарь понял, что это важно, и мы удалились в протокольную комнату, чтобы поговорить. Он слушал меня внимательно, очень сосредоточенно. Я коротко рассказал ему, как расшифровал «блок» информации, показал первые наброски и рассказал, что представляет собой устройство, связав все это с «креслом» в тайной комнате, куда я попал через третий туннель. Основная идея, которую я ему раскрыл, заключалась в том, чтобы на уровне Департамента Ноль (DZ) и при поддержке нашей команды ученых создать устройство, используя полученную нами информацию, чтобы мы сами могли иметь доступ, как и в случае со специальным «креслом», к таким же результатам. Уже было очевидно, что мы не сможем вынести «кресло» из тайной камеры, поскольку оно казалось неотъемлемой частью материала камеры. Кроме того, оно был сильно намагничено. Однако нам удалось найти и даже извлечь эфирный кристалл, доставить его сюда и изучить. Но проблема с устройством, которое я хотел создать на основе полученной нами информации, была другого рода

– Если мы представим нечто подобное властям, можно быть уверенным, что нам не поверят, учитывая «сомнительный» характер информации, – сказал Цезарь.

Никто не будет полагаться на «телепатически» полученную информацию, даже если вы обучены этому. (Цезарь, вероятно, имел в виду обучение автора дистанционному просмотру (см. том 4, «Тайный свиток», 2009 г., глава. 1. (прим. ред.)). У нас нет веских «доказательств», чтобы убедить их получить необходимые средства, и, насколько я могу судить, они совсем не маленькие. При таком уровне знаний очень немногие люди, обладающие властью принимать решения и соответствующим бюджетом, были бы достаточно уверены в результатах. Те, кто решает этот вопрос, всегда выдвигают практическую сторону проблемы, и в каком-то смысле они правы. Но отсутствие у них подготовки в таких чувствительных областях, на грани между наукой и «нереальным», и их плохое понимание сразу же сделают их подозрительными и недоверчивыми. Мы можем, «замутив воду», даже привязать к себе «хвост», который нам не нужен. Я был вынужден согласиться с ним. В конце концов, мы даже не могли быть уверены в результатах, которых мы в конечном итоге достигнем. Не было никаких гарантий и никакого подобного прошлого опыта, кроме, возможно, опыта Марии Орсич и полученной ею экстрасенсорной передачи о строительстве космического корабля на Альдебаран (Автор имеет в виду лидера эзотерической организации «Врил» Марию Орсич (или Орсик), которая в 1919 году представила ведущим членам двух других тайных обществ (Туле и Владыки Черного Камня) материал, написанный ею в результате медиумической передачи на языке, который позже был идентифицирован как вариант старого немецкого языка рыцарей-тамплиеров. Мария Орсич утверждала, что телепатическая передача пришла от инопланетной цивилизации из системы Альдебарана в созвездии Тельца, в 65 световых годах от Земли. В рукописи были представлены подробные технические данные для строительства космического корабля, способного отправиться к этой планетной системе. В то же время Мария Орсич представила вторую рукопись, написанную в состоянии медиумической передачи, но на шумерском языке, которая была переведена с помощью специалистов, близких к обществу Туле, и особенно с помощью Сигрун, одной из четырех женщин (Vrilerinnen), составлявших ядро общества Врил. (прим. ред.) Однако мне было трудно поверить, что все это «вливание» данных было бесцельным, и Цезарь согласился с этим. Затем мне пришло в голову, что если мы не можем официально использовать эту информацию, то мы можем сами доказать достоверность данных, начав строить аппарат в частном порядке. Цезарь сначала удивился моему предложению, но оно ему сразу понравилось:

– А где это можно сделать, чтобы никто не узнал? – спросил он. Я некоторое время размышлял об этом, и меня посетило вдохновение предложить виллу Элинор; там было достаточно места в подвале, рядом с лабораторией алхимии, и, кроме того, никто об этом не узнает. Единственным препятствием было расстояние между базой Альфа и столицей, но с терпением и временем я был уверен, что мы справимся. На нашей стороне было еще одно преимущество: лейтенант Никоарэ был одним из специалистов в области физики и электроники, а также человеком безупречного доверия и морали. Работа с ним была бы очень полезной. Мы взвесили с Цезарем еще два или три варианта, затем остановились на этом, вдаваясь в подробности. Разумеется, я не мог слишком сильно скучать по Базе, поскольку там тоже было чем заняться. Но мы составили простой план, который мог сработать: если лейтенант Никоарэ согласится сотрудничать, то в нашем распоряжении будут все выходные, а время от времени и больше дней, связанных с другими поездками в Бухарест. Затем мы перешли к финансовой части, потому что суммы, по моим данным, были огромными. Мы немного подкорректировали некоторые материалы и внесли еще несколько небольших изменений. Поскольку информационные технологии были очень важны в этом проекте, я вместе с Цезарем решили обратиться к моему другу, гению программирования. Разумеется, в его случае мы пошли по пути «разделения труда», предоставив ему только темы оформления программного обеспечения, как и другим специалистам и дизайнерам нашей службы. У нас даже были беседы с учеными из научной группы, прикрепленной к секретному комплексу Бучеджи, но в целом мы предпочитали держать все отдельно от официальной части. Я не собираюсь подробно рассказывать об этом удивительном устройстве, а только лишь дать общее представление о его существовании и исключительных возможностях. По правде говоря, общие наброски, которые я здесь привел, были заменены очень точными и подробными чертежами с удивительными решениями, которые впоследствии сделали возможным строительство устройства. Однако оказалось, что его использование требует большой подготовки, пока не будет достигнуто «частотное соглашение» между пользователем – а это должен был быть я – и устройством. Для меня использование этого прибора стало большим скачком вперед в плане правильного понимания некоторых удивительных реальностей, как физического мира, так и тонких миров или измерений. Я подробно изложу некоторые из этих элементов в следующих томах и надеюсь, что таким образом многие из пробелов, все еще существующих в современной науке, связанных с непониманием основных принципов, управляющих важными явлениями во Вселенной, будут прояснены или, по крайней мере, избавлены от бремени нынешней материалистической концепции.

НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ В РАЗРАБОТКЕ ПРОЕКТОВ

Сразу же после возвращения из экспедиции Цезарь поставил перед группой ученых очень важную и срочную задачу – изучить эфирный кристалл. План создания устройства, которому мы дали общее название «Эдем», предполагал более глубокое понимание того, как работает пространственно-временной континуум – реальность, в которой мы существуем. Было очевидно, что технология эфирных кристаллов и специальная технология «кресла» в тайной палате в Ираке могут очень сильно помочь нам в этом отношении, но условием было то, что мы, по крайней мере, понимали общие принципы, лежащие в основе этих технологий.

ОРИГИНАЛЬНЫЙ МОЗГОВОЙ ШТУРМ

Разработка конструкции шла несколько параллельно с научными исследованиями команды ученых. Казалось, что новый глоток свежего воздуха мотивировал и вдохновил их на усердную работу, вызванную удивительной работой, которую им принесли для исследования. Они быстро поняли, что не смогут понять большую часть инопланетной технологии, если будут продолжать использовать «канонические» идеи и концепции современной науки, поэтому они начали разрабатывать новый и очень сложный математический аппарат, который больше не следовал старым принципам. До Эйнштейна математика принимала евклидово пространство за основу описания Вселенной (Евклидово пространство было определено греческим математиком Евклидом Александрийским (4-3 век до н.э.) в его работе «Элементы», которая служила основным текстом для понимания математики (особенно геометрии) вплоть до современности (20 век). В современной математике евклидово пространство – это фундаментальное пространство классической геометрии, которое может описывать любое пространственное многообразие с целым и неотрицательным числом измерений. Сюда входит трёхмерное евклидово пространство (имеющее 3 измерения), а также евклидова плоскость (имеющая 2 измерения) и т.д. (прим.ред.)); затем большой интерес стал проявляться к фазовому пространству, «созданному» каноническими уравнениями Гамильтона (уравнения Гамильтона первого порядка с частными производными характеризуются тем, что они дают новый (и эквивалентный) способ «взглянуть» на классическую механику Ньютона. Они, однако, не дают более удобного способа решения конкретных задач, но предлагают некоторые идеи для более глубокого понимания классической механики и ее связей с квантовой механикой, а также другими областями науки. Канонические уравнения Гамильтона очень «привлекательны», учитывая их простоту и симметрию. Они анализировались со всех мыслимых точек зрения, от фундаментальной механики до геометрии векторных пространств. Известен целый ряд решений этих уравнений для множества физических систем, но точное общее решение уравнений движения для физических систем с более чем двумя телами, взаимодействующими через определенное силовое поле (например, гравитационное поле), еще не известно, (прим.ред.)), в которых, хотя и «мелькают» несколько «параллельных измерений», они все еще не поняты правильно. Однако пространство, которое «завоевало сердца» исследователей, – это пространство Минковского (пространство Минковского, введенное немецким математиком Германом Минковским, является математическим «ответом» на формулировку и поддержку Эйнштейном специальной теории относительности. В контексте этой теории обычные три измерения пространства «объединяются» с четвертым измерением, включающим время, образуя 4-мерный (четырехмерный) многогранник как представление пространства-времени. Формально пространство Минковского можно также рассматривать как псевдоевклидово пространство, которое имеет 4 измерения (евклидово пространство имеет только пространственные измерения; пространство Минковского также имеет пространственные измерения, но дополнительно имеет измерение, включающее время), (прим. ред.)), особенно после развития специальной теории относительности (Специальная Теория относительности была опубликована Альбертом Эйнштейном в 1905 году в статье «Об электродинамике движущихся тел» и обобщает принцип классической относительности, сформулированный Галилео Галилеем. Этот принцип гласит, что все равномерные движения относительны и что не существует привилегированной системы отсчета (или «источника»), т.е. не существует состояния абсолютного покоя. В статье Эйнштейн добавил второй постулат, который гласит, что все наблюдатели получат (из соответствующих измерений) одно и то же значение скорости света в вакууме, независимо от их состояния равномерного и прямолинейного движения. Специальная Теория относительности, по сути, является обобщением классической механики Ньютона, в которой он изменяет понятия пространства и времени в том смысле, что измерение расстояний и временных интервалов (которое зависит от состояния движения наблюдателя) производится с помощью света, который имеет одинаковую скорость (в вакууме) относительно любого наблюдателя в инерциальной системе отсчета. Отсюда происходит знаменитая «эквивалентность» между материей и энергией, выраженная знаменитой формулой Альберта Эйнштейна для «эквивалентности» между массой и энергией: E=mc2 (прим. ред.)). Поскольку, теоретически говоря, число измерений этого математического пространства может быть любым целым числом больше единицы, это означает, что – по крайней мере, виртуально – существует столько же измерений, или плоскостей существования, сколько измерений образуют данное пространство Минковского, которое включает в себя и пространство, и время. Проблема в том, что эти измерения действительно соответствуют другому времени и пространству, но они по-прежнему считаются физическими плоскостями. Они не показывают и не обосновывают, что на самом деле означают тонкоматериальные плоскости или измерения Творения, такие как эфирный или астральный план, которые более доступны для обычного человеческого понимания и знания. На рабочей встрече, которую Цезарь, лейтенант Никоарэ, я и еще два члена Департамента Ноль провели с командой ученых после возвращения из экспедиции по третьему туннелю, Цезарь предложил изменить парадигму мышления о пространственно-временном континууме, рассмотрев частоту вибрации. Позже, в последующие месяцы, это привело к инициированию и разработке нового механизма мышления, который требовал специальных инструментов визуализации. Именно поэтому одновременно был начат процесс заложения основ нового математического метода, который должен описать этот механизм и тем самым привести к пониманию этого нового подхода. Поскольку проблема была очень сложной, было также запрошено сотрудничество с двумя выдающимися российскими математиками и физиками, которые уже предпринимали инициативы в этой области. Но математический аппарат был настолько сложным, а предлагаемые решения настолько продвинутыми, что я не стал лучше в нем разбираться. Тем не менее, на этой встрече я позволил себе представить некоторые аспекты памятной дискуссии, которую я провел с доктором Сянь о восприятии пространства и времени. Я не стал воспроизводить эти элементы в томе о путешествии к центру Земли, посчитав, что они не вписываются в тему книги. С другой стороны, мне показалось, что это было бы слишком для обычного представления о мире, в котором мы живем, весьма ограниченнным. Однако здесь, в новом контексте, кажется уместным представить абстрактные понятия, которыми поделился со мной доктор Сянь, даже если они могут показаться кому-то причудливыми.

ДРУГОЙ УГОЛ ЗРЕНИЯ: «СКЛАДКИ» ИЛЛЮЗИИ

Я предоставил эту информацию команде ученых во время мозгового штурма. Но для того, чтобы сохранить дух изложения этих элементов, я воспроизведу дискуссию, которую я вел с доктором Сянь, в ее первоначальном виде. Он с самого начала указал на слабость нынешней научной концепции: «Проблема, о которой я собираюсь вам сейчас рассказать, поставлена таким образом, что наука считает ее неправдоподобной. По сути, объем отсутствует. Если вы посмотрите на яблоко, у вас сложится впечатление, что у него есть внешняя поверхность – кожура, и вы также скажете, что у него есть что-то внутри – мякоть яблока. На самом деле ничего этого не существует. Все, что вы видите, – это всего лишь складка. Это как сделать складку из ткани, затем покрасить ее и оформить в виде яблока. В действительности, это «яблоко» – продолжение поверхности, это просто «волна» или «морщина» поверхности. У меня просто есть ощущение, что есть что-то, что я называю «внутри», но на самом деле это ничто. И за этой поверхностью также находится… ничто, т.е. Пустота. На какой бы объект вы ни посмотрели, он кажется таким, каким вы его видите и какие свойства ему приписываете, но на самом деле это не так. Это просто «складка на вселенской поверхности», а за пределами «складки» каждого объекта у вас есть доступ к Бесконечности. В то время я еще не до конца решил, стоит ли принимать всерьез те объяснения, которые предложил доктор Сянь. Я подумал, что на самом деле он не понял, что меня интересует, и поэтому подает мне какую-то чушь про «отсутствие объема». Я сказал: – Думаю, вы понимаете, что для ученых то, что вы мне сейчас рассказываете, в лучшем случае лишь плод фантазии… Доктор Сянь бесстрастно ответил: – Они могут верить во что хотят, но помните, что наука – это не только пять органов чувств, формулы и измерительные и проверочные приборы. Никто никогда не видел ветра, но, тем не менее, он существует. Я не говорю с вами метафорами, но я пытаюсь дать вам понять, что строго материалистический современный взгляд ограничен и недостаточен для объяснения многих загадок окружающей действительности. Я знал, что был прав, и поэтому не стал затягивать дискуссию в этом смысле, даже если объяснение «недостаток объема» казалось немного преувеличенным. С другой стороны, было очевидно, что доктор Сянь хотел придерживаться первоначальной темы о реальности внутри Земли. Он просто предложил некоторые «приложения» для обсуждения, чтобы сделать выводы. От меня зависело, смогу ли я слушать и понимать их или нет. Я предложил новый взгляд на проблему «объема»:

– Что, если я разобью предмет? Что если я разрежу яблоко?

– Тогда вы создадите новую поверхность, – последовал немедленный ответ.

Когда вы надкусываете яблоко, это новая поверхность, но за пределами вашего надкуса это уже не яблоко, это все еще Бесконечная поверхность. Вы должны это хорошо понимать. Это трудно, это абстрактно, но вы должны это понять.

Я чувствовал себя растерянным. По мнению доктора Сянь, идея объема является ложной. Объем отсутствует. Есть только поверхности, «складки» которых создают наш жизненный опыт. Это «волны» иллюзии, которые обманывают людей.

С таким кратким изложением я почувствовал, что меня очень быстро «взяли» и повели в абстрактную сферу обсуждения, не понимая ее по-настоящему. Однако я придумал новый аргумент:

 – Тот факт, что мы здесь, нельзя отрицать. Это не иллюзия, но только потому, что наше индивидуальное сознание «видит» таким образом и верит, что существует нечто, что оно называет «снаружи». Это то, благодаря чему существует мир. В противном случае за пределами «складки», какой бы она ни была, нет ничего, кроме Бесконечности.

Я молчал в нерешительности. Это был настоящий вызов нашему представлению о мире, в котором мы живем. Видя мою неуверенность, доктор Сянь спросил меня:

– На данный момент (Как сообщается в томе 5 «Внутри Земли – Второй туннель», 2017), беседа между автором и доктором Сянь состоялась осенью 2014 года (прим. ред.)), скажите, насколько далеко вы видите мир вокруг себя?

– До двери. Мы под землей, что еще я могу увидеть?

– Но вы по опыту знаете, что находится за её пределами. Вы представляете себе горы, деревья, а за ними города с улицами, кварталами и машинами, медленно движущимися в пробках

– Я не представляю этого, я знаю, что все так и есть, – ответил я с раздражением, потому что мне было непонятно, куда он клонит. Я понял, что где-то есть «слабое звено» в том, как я ставил вопрос, но в том обсуждении я так и не смог его определить. Доктор Сянь невозмутимо ответил:

– Неверно. Вы не знаете. Вы только предполагаете наличие мира, но на самом деле живете в его облике. В вашем сознании все выглядит одним образом, потому что именно так вы его помните, но внезапно вы можете столкнуться с другой реальностью. Предположим, что эта комната звукоизолирована. Надвигается страшный ураган, торнадо или разрушительное наводнение, о котором вы ничего не знаете. Когда вы выходите на поверхность, какой мир вы видите? Мир, отличный от того, который вы спроецировали в своем воображении; разрушенный мир, полностью измененный

– Если это так, то что я могу сказать о сердцевине Земли или о чем-то еще, чего я не знаю?

– В принципе, вы не можете ничего сказать, потому что нет ничего, что соотносится с тем, что вы уже знаете. Помните, что все является лишь «карандашной пылью» на поверхности вашего сознания.

Доктор Сянь согнул скатерть так, что она образовала складку. Он указал на кривизну. – Вы знаете, что эта кривая – определенный объект, но после кривой, за ней, вы ничего не видите. Теоретически, это ничто, с вашей точки зрения и угла зрения. Вы просто предполагаете, что это что-то. Вы видите складку как искривление, и это означает для вас конкретную кривизну пространства и времени. Вы посылаете энергию, которая является вашим представлением о том, какой должна быть эта вещь, и этот луч энергии «ударяется» о поверхность Реальности и посылает вам эхо. Если вы находитесь перед огромной стеной и бьете по мячу, он ударяется об эту стену, а затем отскакивает назад определенным образом, что и является эхом, о котором я вам говорил. Для вас это эхо – ваша реальность в отношении этого аспекта, ваше представление о нем. Это эхо, которое посылает вам складка, то есть искривление пространства и времени на «стене» Бесконечности. Везде, где вы не видите, но ожидаете увидеть что-то, это и есть Высшая Реальность, Бесконечность.

– Мы излучали колебания как дельфины или летучие мыши, сказал я, рефлекторно ассоциируя объяснение доктора Сянь с тем, что я знал, но теперь понимая его суть лучше. Они посылают волны, которые затем возвращаются в виде эха; их мозг интерпретирует реальность, но они не видят ее напрямую. Я тоже не вижу этого в складке. Что там есть?

– Я сказал вам: ничего, что вы могли бы чувствовать, знать или думать. Это не царство разума. Это только Вы.

Это было непонятно для меня; что означает «Это только Я»? Но я отставил это направление дискуссии в сторону, потому что в то время меня интересовал вопрос о внутреннем строении планеты. Однако тема «складки» особенно захватила меня новизной видения окружающей нас действительности. На самом деле, размышляя над этим вопросом, я вскоре понял, что это не «видение» или «гипотеза», а то, что понятия, выдвинутые доктором Сянь, представляют собой то, как мы воспринимаем окружающий нас мир. Это не предположение или «идея», это сама реальность, нравится она нам или нет, согласны мы с ней или нет. Некоторые из членов научной группы приняли идеи, предложенные доктором Сянь, и поняли теоретические аспекты проблемы «объема», которые я изложил, а другие начали исследовать эфирную вселенную и, следовательно, эфирный кристалл, используя очень сложные технологии для создания устройств для измерения и взаимодействия с этим особым тонким планом. Я получал отчеты еженедельно и должен признать, что за следующие десять месяцев произошли значительные подвижки, которые открыли возможность использования специального «кресла». Однако оставалось еще много вопросов, которые необходимо было решить.

Источник

Views: 407