ТАЙНА ЕГИПТА: ПЕРВЫЙ ТУННЕЛЬ
Раду Синамар
Глава 4-1
Оккультная Камера
• Энергия, намерение, последствия
• Лейтенант Труджо и секретный туннель
Пока я был погружен в эти мысли, я услышал электронный голос на борту, объявляющий о последней стационарной точке нашего путешествия.
— Приготовься, потому что эта точка совпадает с нашим конечным пунктом назначения, сказал мне Цезарь.
Здесь мы оставили более сложное оборудование, а также припасы. Мы прибудем через несколько минут. Действительно, менее чем через две минуты я начал замечать, что свет в туннеле постепенно меняет цвет, переходя от индиго через несколько оттенков к светло-зеленому фосфоресцирующему цвету, который я видел на другом конце, соединенном с Проекционным залом. Туннель был идеально прямым, и вдалеке уже виднелся гораздо более яркий свет. Меня охватило волнение при мысли, что за очень короткое время я открою колоссальную тайну, которая длится уже тысячи лет и связана с загадочной жизнью древнеегипетских фараонов и знаменитыми пирамидами. Я поделился этими мыслями с Цезарем, но он тут же поправил меня:
— То, что ты там увидишь, не имеет ничего общего с древнеегипетской цивилизацией. Ни с пирамидами, ни даже со Сфинксом. Это, пожалуй, самая большая загадка, с которой мы сталкивались до сих пор, потому что мы не понимаем, зачем было создано это пространство в конце туннеля, к которому мы перейдем в ближайшее время. Оно чрезвычайно древнее, более чем на тридцать тысяч лет раньше египетской цивилизации, но это более позднее достижение, чем Проекционный зал. Почему здесь, и почему из тех времен, мы не знаем. Тут Цезарь перестал объяснять, похоже, раздумывая, стоит ли рассказывать мне подробности. Он вручную взял на себя управление автомобилем и сильно затормозил. Цвет стен туннеля стал светло-зеленым, фосфоресцирующим, а свет стал ярче.
Компьютер сообщил нам, что до конечного пункта назначения осталось восемьсот метров. Цезарь еще больше замедлил ход машины. Я увидел примерно в 200 метрах впереди огромную стену, которая полностью перекрывала туннель и казалась сделанной из камня. Я также увидел по обе стороны подъездной дороги множество больших ящиков, поставленных друг на друга, и военное оборудование. В конце концов, машина остановилась, и я вышел из нее. Остальные тоже остановились немного позади нас и начали разгружаться от привезенного нового оборудования. Пошатываясь, я мелкими шажками направился к огромной каменной стене, перегораживающей туннель и обозначающей его конечную точку. По обе стороны я увидел шкафчики для двенадцати кристаллов, которые были идентичны тем, что находились в начале туннеля. Я подозревал, что в пространственно-временном искажении должна быть какая-то симметрия, чтобы оно оставалось стабильным.
Конец туннеля, ведущего в Египет, последняя точка снабжения и каменная дверь в оккультную камеру (вид сверху).
Сюрпризы и загадки
В зеленоватом свете, окружавшем нас, сияние кристаллов было жутковатым, заставляя меня думать, что я нахожусь в другом мире. И в каком-то смысле это было правдой. Я находился на значительном расстоянии под поверхностью земли, на другом континенте, недалеко от Каира и в туннеле, созданном непонятным пространственно-временным «артефактом». Но самым тревожным было то, что я находился в нескольких метрах от почти полностью герметичной тайны, значение которой никто не знал. Я подошел к внушительной каменной стене, которая в этом жутком свете была несколько темнее песка. С левой стороны я узнал такой же квадрат, высеченный из камня, идеально отполированный, в котором был выгравирован знак треугольника, подобный тому, что был на воротах, пробивавших вход в Большую галерею в горах Бучеджи.
— Действительно, доступ идентичен тому, что на «той стороне», услышал я позади себя слова Цезаря. Я повернулся к нему и спросил, что находится за этими огромными каменными воротами.
— Пространство, которое также имеет странную особенность, — ответил он. Мы назвали ее Оккультной Камерой. Это просто камера, «посаженная» в землю, не имеющая связи с поверхностью. Единственный путь — через туннель, в котором мы находимся, который, как ты видел, сам по себе является изменением пространства-времени. Возможно, именно поэтому происходит странное явление, о котором я упоминал в связи с этой камерой.
— Пойдем со мной. С этими словами Цезарь повернулся к Эйдену, который уже работал на своем голографическом компьютере. Я подошел к нему сзади и смог увидеть пространственную проекцию туннеля, в котором мы находились, каменный дверной проем и пространство за ним, которое на самом деле было простой квадратной комнатой, внутри которой я мог видеть определенные объекты, представленные в виде непрозрачных прямоугольников.
— Ну, тебя ждет большой сюрприз, когда мы войдем в эту комнату, — с улыбкой сказал мне Цезарь.
Затем мы направились к гигантским каменным воротам, за исключением Эйдена, который остался глубоко поглощенным работой на компьютере, который он подключил к специальным датчикам, установленным им во время предыдущей экспедиции. Мы подошли к воротам, и Цезарь коснулся треугольника; тут же ворота почти бесшумно начали сдвигаться влево. Я был ошеломлен. Передо мной была комната примерно в два раза больше той, которую я видел в голографической проекции компьютера! Я не мог понять, как такое возможно, и изумленно уставился на Цезаря, прося его дать мне объяснение. К сожалению, ни у кого пока нет ответа на эту загадку. Датчики снаружи регистрируют помещение, которое не очень большое, около пяти метров в ширину и трех метров в высоту, но, когда ворота открываются, пространство, которое они нам предлагают, увеличивается более чем в два раза.
Команда американских исследователей пришла к выводу, что это происходит из-за странного переплетения двух разных реальностей: физической, присущей только нам, и тонкой, почти наверняка астрального происхождения. Первые измерения и расчеты показали, что существует тесная связь между этим странным явлением и неоднозначной природой туннеля.
На самом деле, это главная причина присутствия Эйдена в нашей команде; он может пролить научный свет на некоторые загадки, с которыми мы здесь сталкиваемся. Пока мы получали эти объяснения, мы все вошли в подземную комнату, которая теперь казалась мне почти залом из-за своих размеров. Я оценил геометрию поверхности как квадрат со стороной десять метров, возможно, больше, и высотой около семи метров. Я заметил, что и стены, и пол, и потолок были сделаны исключительно из огромных каменных плит, идеально отшлифованных и соединенных между собой. В этих стенах не было ни трещины, ни отверстия, ни прохода, ни щели.
Помимо того, что я был поражен тем, как могло быть сделано это подземное сооружение, которое, казалось, просто «посажено» в землю, меня сразу же заинтриговали два аспекта: во-первых, я заметил, что комната освещалась сама по себе, без какого-либо видимого источника. Свет был очень приятным, теплым, обволакивающим, делающим видимой каждую деталь комнаты, вплоть до мельчайших подробностей. Если в горах Бучеджи мы знали, что свет каким-то образом исходит от полуорганического материала, которым были покрыты стены, то здесь мы не заметили присутствия этого материала, потому что стены были высечены в скале. Второй аспект, который действительно заинтриговал меня, — это воздух в комнате. Обычно, учитывая, что этому месту было около сорока тысяч лет и оно не имело абсолютно никакой связи с поверхностью, никаких вентиляционных отверстий, никакой возможности лишить внутреннюю атмосферу воздуха, следовало ожидать, что в лучшем случае мы едва сможем дышать, как только ворота будут открыты. Но удивление было полным, так как воздух был очень чистым, даже слегка ионизированным. Единственное замечание, которое я могу сделать, это то, что он показался мне немного суховатым.
Но мои сомнения быстро развеял Цезарь, который объяснил, что это были самые первые элементы, которые они проанализировали, когда впервые попали в это место во время предыдущей экспедиции. Первоначально у них были защитные маски. Были взяты пробы воздуха и стеновой породы и проведен предварительный анализ с помощью сложной, полностью компьютеризированной установки, которую они привезли с собой. При отъезде она была оставлена за воротами в туннеле на конечном перевалочном пункте. Предполагая, что потребуется такая операция, они пришли подготовленными. Это был объект для анализа биологических образцов, а также источники аморфного материала, который ВМС США использовали для определенных специальных миссий. Результаты анализа воздуха в помещении были положительными, поэтому они немедленно сняли маски. Что касается источника света, Цезарь попросил меня пройти с ним к одной из стен комнаты. Мы перешли к той, что справа, а лейтенанты Труджо и Никоарэ сразу же направились к левой стене, где находились какие-то полки, на которых было расставлено множество одинаковых по размеру пластин. По крайней мере, таково было мое первое впечатление, но я хотел подходить к делу методично, изучать его одно за другим. Я едва успел опустить глаза в пол, чтобы ощутить сильное волнение и приятный трепет от входа в эту древнюю комнату, полную тайн. Однако я был удивлен, что лейтенант Труджо очень естественно двигался в этом пространстве, точно зная, что делать и куда смотреть.
— Ты не должен удивляться. Как один из лучших агентов USAP, он имел полный доступ к нашему экспедиционному досье, которое включало сотни фотографий и зарисовок, описаний и свидетельств об этой комнате. Он выучил их так хорошо, что теперь ведет себя так, будто ходит по собственному дому. Но я лично объясню тебе, что здесь найдено, хотя мы до сих пор не знаем значения некоторых предметов и не очень понимаем, каково было назначение этой комнаты.
Мы стояли у правой стены Оккультной камеры.
— Подойди ближе, — призвал меня Цезарь. Только сейчас можно увидеть пленку, покрывающую камень. Это очень необычная и органическая по своей природе, но совершенно неизвестная нам форма жизни. Немного радиоактивная, но в пределах вполне разумного предела, она на основе иттрия. Другие четыре составных элемента не встречаются на нашей планете, поэтому мы также не можем понять атомные связи между ними. Я подошел к стене и осторожно ощупал камень пальцами. Когда я прикоснулась к нему, я почувствовал некое мягкое покалывание на коже, но ощущение было очень приятным. Прижав всю ладонь к стене, я почувствовал, что эти покалывания проявляются на ее поверхности несколько по-разному, как будто они действуют волнами. Я мог бы почти сказать, что это было живое общение, своего рода органическая связь, которая возникла спонтанно, без труда — пленка каким-то образом встроена в поверхностный слой породы, но удивительно, что она существует в таком виде и проявляется спустя огромный период времени после строительства Окультной камеры. Их технология поражает воображение.
В это время Цезарь был вызван лейтенантом Никоарэ для консультации по одному вопросу. Что касается меня самого, то я немного прояснил те аспекты, которые интриговали меня с самого начала, поэтому я обратил свое внимание на комнату в целом. Мне нужно было много самообладания и контроля, потому что сюрпризы были большими. Даже если в ней не было такого грандиозного величия, как в Проекционном зале, и даже если внутри было меньше предметов, служивших ориентирами, все равно Оккультная камера излучала особую тайну, почти непостижимую загадку. Я не мог точно определить, что именно вызвало у меня это чувство; возможно, то, что она была меньше и, по сравнению с гораздо более «дышащим» Проекционным залом, была более «сгущенной»; возможно, из-за специфического поля, исходящего от объектов, которые там находились; возможно, из-за ее близости к Великой Пирамиде и Сфинксу, примерно на одинаковом расстоянии от обоих, как мы видели в голографической проекции компьютера Эйдена.
Хотя я уже немного привык к раскрытым тайнам и далеко идущим сюрпризам, которые противоречили тому, что знало наше общество, и даже логике, выраженной современной наукой, все же в Оккультной камере я чувствовал «давление» чего-то неопределенного, и это загадочное давление порождало в моей душе глубокую и непонятную тоску. Состояние было похоже на то, которое я испытал во время путешествия по Туннелю, и из этого я сделал вывод, что между Туннелем и Оккультной камерой, вероятно, существует тесная энергетическая связь, очень похожий тонкий отпечаток. Я задумчиво оглядел всю комнату. Хотя в ней было не так много предметов, комната все равно казалась мне какой-то «полной». Прямо посередине я заметил точную масштабную копию цилиндра на постаменте как в Проекционном зале. Тот же тип ступеней, та же полуцилиндрическая конструкция, примерно такое же внутреннее оснащение, с металлической полосой с прикрепленным к ней тем, что выглядело как специальные датчики, скорее всего, сделанные из кристаллов, насколько я мог судить на расстоянии.
Я поднялся на пять ступенек постамента и внимательно осмотрел полуцилиндр; у него была опорная часть на расстоянии около семидесяти дюймов от основания, очевидно для того, чтобы сидеть на ней. Все устройство было спроектировано так, чтобы им мог легко пользоваться человек среднего роста, но его польза все еще оставалась для меня неизвестной. Затем я сошел с пьедестала и остановился на том, что потрясло меня с того момента, как я вошел в комнату, но о чем я избегал сообщать сразу, именно для того, чтобы дать себе время адаптироваться. Примерно в двух метрах от цилиндра в центре Оккультной камеры, немного справа от него, находилась парящая в воздухе платформа из желтого металла, который я принял за золото. Платформа была не очень большой; я оценил ее площадь примерно в два метра квадратных, причем в длину она была больше, чем в ширину. Она была очень похожа на доску для серфинга. Ее толщина была совсем небольшой, не думаю, что она превышала три сантиметра. Она была настолько отполирована, что под определенными углами очень ярко блестела. Сверху на ней была вытравлена поверхность в форме прямоугольника, оставляя зазор около десяти сантиметров до боковых краев и около пятидесяти сантиметров до того, что я интерпретировал как «лицо» платформы. На «обратной» стороне край прямоугольника также оставлял зазор около десяти сантиметров. Единственной принадлежностью платформы был темно-синий кристалл пирамидальной формы, установленный симметрично по бокам платформы в почти полуметровом свободном участке от области, ограниченной прямоугольником и передней гранью. Я прикоснулся к этому удивительному предмету, который, как я мог подозревать, находился в одном и том же положении десятки тысяч лет.
Воображаемое поперечное сечение через металлические слои, подчеркивающие антигравитационную платформу (согласно описанию Цезаря Брэда).
Она слегка наклонилась, явно сопротивляясь моему давлению. Воодушевленный результатом, я сел на этот предмет как на более высокий стул, так как платформа левитировала в метре от каменного пола. Даже при всем моем весе она оставалась в том же положении, но я сразу же почувствовал, как внутри нее возникла приглушенная, очень тонкая вибрация. Я был так взволнован своим новым открытием, что начал сильнее нажимать на платформу и наклоняться вперед-назад, чтобы посмотреть на ее реакцию. Я заметил, что, когда я присутствовал на ней со своим полным весом, антигравитационная платформа стала очень жесткой и совсем не наклонялась. Но если сила была небольшой, то металлическая пластина могла иметь очень малый угол наклона.
Наконец, я встал на нее, триумфально глядя в зал. Цезарь только что закончил разговор с двумя лейтенантами и со смехом шел ко мне.
— Посмотрим, знаешь ли ты, для чего это? — спросил он меня.
— Я думаю, это средство передвижения, — ответил я. В противном случае я не понимаю, какой цели оно служит.
— Именно. Это простое антигравитационное транспортное средство. Вместо того чтобы ездить на велосипеде или ходить пешком, вы используете эту золотую пластину. На самом деле, в результате нашего анализа выяснилось, что только часть толщиной около четырех миллиметров сделана из специального золотого сплава; затем есть еще один слой неизвестного нам металла толщиной около миллиметра. Остальное кажется полым внутри. И, конечно же, есть кристалл, который является центральным элементом всей композиции. В принципе, я вижу, что все не слишком сложно.
— Хорошо, так как это работает? — спросил я нетерпеливо. Повеселев, Цезарь объяснил, что, хотя изделие было относительно простым по конструкции, все же современному человеку было довольно сложно его использовать.
— С этой проблемой мы боролись в течение нескольких часов во время последней экспедиции. Вначале мы думали, что чего-то не хватает, что должен быть помощник. Через некоторое время я задумался, не существует ли более тонкой связи между пользователем платформы и его вибрационной частотой, модулируемой кристаллом. Я вспомнил, что замечательные Строители, создавшие все это, включали в свои необычные технологии чисто человеческий элемент, сознание бытия, которое на этом плане в значительной степени выражается состоянием и деятельностью разума. Поэтому я стремился как-то настроиться, войти в контакт со специфической вибрацией кристалла. Стоило лишь немного сфокусировать на ней мысль, как платформа тут же реагировала; затем она приобретала особую вибрацию. Затем движение плавно направлялось силой мысли, которую еще нужно было сфокусировать.
— Но что же происходит в противном случае? Платформа разбивается о землю?
— Нет, она не разбивается, но замедляется, а затем останавливается в воздухе. Это лучший сигнал о том, что вам нужно перенаправить свое мышление, чтобы продолжить движение. Это также позволяет добиться желаемой скорости. Похоже, что этот кристалл был перенастроен и энергетически настроен на определенные частотные диапазоны, чтобы облегчить процесс взаимодействия с сознанием человека и сделать движение как можно более плавным. Тем не менее, он не берет свое начало на этой планете.
Я был шокирован. Взволнованный, я наконец задал вопрос, о котором думал уже давно, но не решался задать его до этого момента, хотя у меня было достаточно доказательств, чтобы дать себе ответ:
— Скажи, люди, которые все это сделали… они пришли откуда-то еще, из космоса?
На несколько мгновений воцарилась тишина. Казалось, все застыло в тисках времени. Затем Цезарь медленно ответил, глядя мне в глаза:
— Я могу сказать тебе с достаточной степенью уверенности, что они представляют удивительно развитую инопланетную цивилизацию, которая, похоже, очень хотела помочь землянам. Однако в те незапамятные времена население на поверхности нашей планеты сильно отличалось от того, что существует сейчас, и даже геологическая структура планеты была иной. Сравнение с современностью практически невозможно. В те дни вопрос стоял совсем по-другому: прибыли ли они из известной звёздной системы?
— Являются ли они теми, с кем связано оккультное мировое правительство? — невинно спросил я.
— Нет, даже близко нет. Разница между ними и инопланетной цивилизацией, с которой американцы заключили некий договор, примерно такая же, как между homo sapiens и homo erectus. Еще более тревожным является тот факт, что они не из нашей галактики, а из галактики, расположенной гораздо дальше. Она определенно есть в каталоге астрономов, но мне пока не удалось точно ее идентифицировать.
— Подожди минутку, — поспешно перебил я. Но откуда ты взял эти данные? Я знал, что они не оставили никаких свидетельств своего происхождения или появления.
— Это очень верно, но тем временем я обнаружил это устройство, — сказал Цезарь, указывая на постамент, на котором стоял полупрозрачный цилиндр.
Я был ошеломлен и уже ничего не мог понять:
— Ну, но… Я понял, что это копия большого цилиндра в Проекционном зале. Ты также не знал для чего он нужен; ты только подозревал, что это может быть ментальный усилитель.
— Точно. Два года назад я не знал назначения огромного цилиндрического устройства в Проекционном зале. Но здесь оно пропорционально нашему росту. Я с затаенным дыханием ждал, когда же мне расскажут о назначении этой довольно сложной инсталляции.
— Это, если так можно выразиться, своего рода «машина времени». Его слова вызвали сильную дрожь у меня по позвоночнику. Из глубины своего существа я уже интуитивно, с необычайной быстротой, ощущал бесчисленные возможности, которые открывались перед нами для познания важнейших исторических истин и, почему бы и нет, даже будущего, которое нас ожидало. Я так разволновался, что мои вопросы потекли рекой, каждый из которых требовал немедленного ответа. Перед лицом этого нового откровения все остальные предметы в Оккультной камере внезапно побледнели в своей значимости. Забавляясь моим детским поведением, Цезарь с трудом успокоил меня.
— Я расскажу тебе о некоторых временных проекциях, которые я сделал с помощью этого устройства, технологически очень продвинутого. Но сначала я должен решить задачи миссии и помочь Эйдену. А пока ты можешь исследовать то, что осталось, а потом помочь им с тем, чем они сейчас занимаются, сказал он мне, указывая на двух лейтенантов. Крайне взволнованный мыслью о том, что я наверняка узнаю некоторые очень важные вещи, я быстро направился к левой стене Скрытой камеры, где Труджо и Никоарэ усердно работали. На самом деле, эта часть комнаты с самого начала произвела впечатление массивностью некоего двухъярусного собрания, похожего на библиотеку со множеством полок, протянувшегося вдоль левой и задней стен комнаты. Подойдя ближе, я обнаружил, что полки, о которых идет речь, были вырезаны прямо в скале стены и очень хорошо отполированы.
Высота каждой полки была не более шести дюймов, но каждая полка проходила по всей длине стены и была разделена на пять отдельных зон более широкой каменной колонной. Но что сразу бросалось в глаза, так это содержимое этих полок. Там я увидел тысячи, возможно, десятки тысяч металлических пластин, аккуратно расположенных на расстоянии не более дюйма друг от друга. Первое впечатление — огромная библиотека. Но я сразу заметил, что на самом деле на пластинах ничего не было написано, они были настолько гладкими, что почти отражали изображение, как зеркало. Труджо и лейтенант Никоарэ грузили эти пластины в специальные ящики, которые были привезены на машинах, на которых мы проехали через туннель. Я подошел к первому набору каменных полок в стене и внимательно осмотрел их: пластины были идеально выровнены и аккуратно уложены, все одинаковые на вид. Как и в случае с набором в горах Бучеджи, здесь я также не заметил пыли или других примесей. Все казалось асептическим, идеально чистым и очень точно организованным. Сначала это меня удивило, но вскоре я понял, что полуорганическая пленка, которой был пропитан камень стен, совершенно не позволяла ни образованию пыли, ни распространению других микро- или макроорганизмов. Удивительный возраст этого сооружения и внешний вид, который оно имело, красноречиво свидетельствуют в этом направлении. Я попытался взять одну пластину с полки справа от меня, но она даже не сдвинулась с места. Я повторил операцию, но безуспешно.
Затем я посмотрел на Труджо, который делал то же самое, передавая пластины на полках лейтенанту Никоарэ; он укладывал их в специальные пазы для укладки, которыми были оснащены ящики. Я увидел, что, в отличие от меня, американский офицер тянул металлическую пластину прямо на себя, благодаря чему она очень легко выскользнула. Я сделал то же самое, и сразу же пластина сошла с полки. При ближайшем рассмотрении я увидел, что у каждой из них на каменной полке была отмечена поверхность более темного цвета, которая, как я подозревал, была специально обработана или обладала определенными магнитными свойствами, которые не позволяли пластине двигаться в любом направлении, кроме перпендикулярного — градиент приложенной силы должен быть в том же направлении, что и знак смещения пластины, — немного академично объяснил Труджо. В противном случае почти ничто не сможет сдвинуть их с места. До сих пор мы не могли понять, как именно они это сделали. Я крутил металлическую пластину из стороны в сторону, не в силах что-либо разобрать. Она поразительно напоминала блестящую, серебристую табакерку, шириной около двенадцати сантиметров и толщиной около семи-восьми миллиметров. На нижней стороне, которая прилегала к скальной нише, параллельно были сделаны две тонкие прорези, но это был единственный отличительный знак пластин. Я потерянно смотрел на огромное количество таких мемориальных пластин, которые были расставлены на каменных полках. В чем, собственно, заключалась их цель? Казалось, что они представляют собой гигантскую библиотеку, но как получить доступ к этой информации? Я обратился за разъяснениями к лейтенанту Никоарэ.
— В последнюю экспедицию мы привезли с собой несколько десятков пластин для изучения. Они сделаны из платины, но в них есть цирконий и лантан. Кроме того, существует элемент, который может быть необходим в качестве носителя информации, но не встречается в таблице элементов на Земле. По сути, они являются очень ценными хранилищами информации из разных периодов истории планеты и Вселенной. Это абсолютно секретная тайна, и сейчас мы будем перевозить большую ее часть, строго инвентаризированную. Однако, даже если бы вы захотели изменить их место на полке, вы не сможете этого сделать: каждый из них имеет и прекрасно распознает свое первоначальное положение. Любопытно, что я попытался положить пластину на пустое место на другой полке, но она повела себя так, как будто два магнита были близки к одному полюсу; это место отвергло пластину. Затем я хотел поместить ее в несколько других местах, но ни в одном из них это не удалось, пока я не вернулся к месту, откуда я ее извлек; тогда она очень быстро прилипла, сразу же став на свое место.
— Хорошо, а как рассматривать информацию, которую они содержат? — спросил я Никоарэ.
— Сначала мы тоже не понимали, как это возможно. По логике вещей, должно было быть устройство для «чтения» зашифрованной информации, но мы ничего не нашли. Пока один из членов экспедиции по ошибке не нажал вертикально на одну из металлических пластин, после чего прямо рядом с ним на уровне земли вдруг спроецировалась довольно высокая голограмма, изображающая уголок космического пространства. Она была динамичной и показывала временной процесс вращающегося облака звездной материи. Я не знаю, как они это сделали. Это было похоже на съемку очень медленного процесса в течение длительного времени, а затем запуск изображения на высокой скорости; вы получаете полную картину всего действия. Тогда мы все остались и смотрели около двух часов, но голограмма не подавала признаков того, что она заканчивается. Американцам понадобилось больше года, чтобы сымпровизировать приемлемый интерфейс для выдачи голографической информации с пластины. Мы обнаружили, что для этого требуется почти два дня непрерывной работы. Это феноменально.
Нам пришлось бы потратить сотни, даже тысячи лет, глядя без паузы на все голограммы, изображенные на пластинах в этой комнате, чтобы сказать, что мы закончили смотреть все это. Я понимаю, что в настоящее время они ищут способ «быстрой перемотки». Если это невозможно, то единственный шанс — смотреть их в случайном порядке. Я задумчиво смотрел на огромный архив данных. Лично я предпочитал Т-таблицы в Проекционном зале, к которым было легче получить доступ, к тому же информация там была интерактивной. Насколько я мог судить, Оккультная камера была построена и оборудована для другой цели; она была как «пристройка», но все же очень важная. Но какова была его истинная цель, помимо «вселенского архива»? Что заставило эту инопланетную цивилизацию более тридцати тысяч лет назад построить это подземное сооружение, настоящее хранилище информации и технологий? Я думал, что цель Оккультной камеры — просто сохранить огромный объем вселенской информации, и тот факт, что соответствующий туннель был странной природы, находящийся на полпути между физическим и тонким, способствовал этой идее. Возможно, это было сделано именно для того, чтобы лучше защитить архив в Оккультной камере от сурового времени…
Я спросил двух лейтенантов, каково их мнение по этому вопросу, но они сказали мне, что ни у кого пока нет определенного ответа и что они многого ожидают от информации о металлических пластинах. Я наугад нажал на одну из пластин; раздался очень тонкий щелчок, металлическая пластина слегка фосфоресцировала, и сразу за мной появилось голографическое изображение высотой выше меня, спроецированное на площадь около трех квадратных метров. Это было изображение галактики, но оно просматривалось из опорной плоскости над ней, поэтому галактика оказалась несколько ниже, слева от голографического изображения. Это была не спиральная, а «неправильная» галактика. Абсолютная чернота космической пустоты вокруг нее вызвала у меня озноб и чувство пустоты в животе; это было похоже на всеобъемлющее, ужасное присутствие, которое, казалось, охватывало все. У меня было смутное ощущение, что в этой галактике царит большое напряжение. Время от времени я наблюдал огромные взрывы, проявляющиеся в виде очень сильного свечения в различных точках; несомненно, это были сверхновые, но их количество казалось мне слишком большим, даже в масштабах космического времени, в котором, как я подозревал, «разворачивается» космический мир. Что-то там было не так, я чувствовал это безошибочно. Было много света, почти по всей галактике одинаковой интенсивности. Труджо и Никоарэ тоже прекратили работу и с трепетом наблюдали за происходящим; Цезарь разговаривал с Эйденом в туннеле у входа в Оккультную камеру. Мне становилось все более ясно, что голографические изображения каким-то образом несут в себе некий тонкий эмоциональный «заряд», соответствующий событиям, которые они представляли. Например, этот образ почему-то вызвал у меня чувство паники, страдания, внутреннего смятения. В той галактике происходило что-то хаотичное, казалось, что все вышло из-под контроля, но я представлял, что все равно должен быть какой-то четко определенный смысл, в котором зашифровано это колоссальное событие в жизни Вселенной. Я мог подозревать, что мы являемся свидетелями, в некотором роде, «смерти» галактики, но это явно происходит насильственным образом. Возможно, я бы обнаружил тревожную причину, вызвавшую эти колоссальные процессы, без сомнения, длившиеся миллионы или десятки миллионов лет, но я предпочел выключить «передачу», еще раз нажав на планшет. Я почувствовал необходимость немного успокоиться.
Views: 45